внимание. Водитель подпевал какому-то японскому шлягеру, который передавали по радио, достаточно громко, чтобы было слышно, но не так, чтобы беспокоить своих пассажиров. Он не умел говорить по- английски. Алекс убедился в этом прежде, чем приступить к истории, которую он должен был рассказать Джоанне.

- Не знаю, откуда начать, - сказал Алекс, - думаю, с самого начала. Нашим главным действующим лицом в этом странном повествовании будет Томас Морли Шелгрин. Он сенатор от штата Иллинойс уже почти четырнадцать лет. До этого он был два... нет, один срок в Палате Представителей. Это человек, придерживающийся умеренных взглядов, не консерватор, не либерал, хотя у него есть тенденция к либерализму в социальных вопросах и сдвиг вправо в области обороны и внешней политики. Около четырёх лет назад он выступил одним из организаторов резолюции Кеннеди - Шелгрина, которая привела к большим перестановкам в Сенате. По моим сведениям, его неплохо принимают в Вашингтоне, в основном потому что он заработал себе репутацию надёжного игрока законодательной команды. И хотя я никогда не был у него, я слышал, что он один из лучших устроителей приёмов в столице, а это так же поддерживает его авторитет на высоком уровне. В Вашингтоне много бездельников, которых интересуют только вечеринки. Они ценят человека за то, что он знает, как устроить стол и налить виски. Очевидно, Том Шелгрин тоже удовлетворяет их складу. Должна же быть какая-нибудь причина, что они обеспечивают ему постоянно растущее число голосов. Уверен, что никогда не видел более тонкого политика, и искренне надеюсь, что никогда не увижу! Он знает, как обращаться с избирателями, как собрать их вместе, как будто они - животные; чёрных, белых и коричневых, католиков и протестантов, евреев и атеистов, молодых и старых, правых и левых, никто не спасётся от него. Из пяти выборных компаний он проиграл только одну - самую первую. Шелгрин - очень импозантный мужчина: высокий, стройный, с хорошо поставленным голосом актёра. Когда ему было чуть больше тридцати, его волосы слегка поседели, и фактически все его оппоненты приписывали его успех тому факту, что он действительно выглядит, как сенатор. Это звучит несколько цинично и, конечно, упрощённо, но, я полагаю, в этом есть и доля истины. - Он остановился и подождал ответа Джоанны.

Единственное, что она произнесла, было:

- Продолжайте.

- Вы все ещё не можете определить ему место в вашей жизни?

- Я никогда не встречалась с ним.

- Я думаю, вы знаете его также хорошо или даже лучше, чем кто бы то ни было.

- Вы ошибаетесь.

Водитель такси попытался проскочить на меняющийся свет светофора, но потом решил не рисковать и нажал на тормоза. Когда машина остановилась, он взглянул на Алекса и, виновато улыбаясь, извинился.

Алекс опять повернулся к Джоанне:

- Возможно, я привёл недостаточно деталей для того, чтобы освежить вашу память. Позвольте мне ещё рассказать о Томасе Шелгрине.

- Смело продолжайте. Я хочу знать, к чему вы ведёте, - сказала Джоанна. - Но я ещё раз повторяю, у меня нет никаких воспоминаний, связанных с этим человеком, чтобы освежать их.

- Когда Шелгрину было двенадцать или тринадцать лет, его отец умер. Его семья имела достаток ниже среднего уровня, а оставшись без кормильца, совсем впала в откровенную бедность. Тому Шелгрину с трудом удалось окончить колледж и получить степень управляющего производством. Вскоре по окончании, когда ему было около двадцати, он завербовался в армию, и в первых же рядах войск Объединённых Наций был заброшен в Корею. Это был август 1950-го. Где-то в сентябре, после захвата Иншона, он был схвачен корейскими коммунистами. Вы знаете что-нибудь о Корейской войне?

- Только то, что она была.

- Одним из самых любопытных и волнующих аспектов было то, как вели себя американские военнопленные. Во время обеих мировых войн все наши солдаты, попавшие в плен, упорно продолжали вести борьбу. Их было трудно содержать в заключении: они устраивали заговоры, сопротивлялись, разрабатывали побеги. В Корее всё было по-другому. С помощью жестоких физических расправ и тонко разработанных идеологических методик, а может, свою роль сыграл и продолжительный психологический стресс, как бы то ни было, но коммунистам удалось сломить дух наших солдат. Немногие пытались бежать, а тех, кому действительно удалось спастись, можно пересчитать по пальцам. Шелгрин был одним из немногих, кто отказался от покорности и сотрудничества. Через семь или восемь месяцев после заключения ему удалось бежать из концентрационного лагеря и чудом добраться до войск ООН. Позже он написал, имевшую большой успех, книгу о своих военных приключениях. Весь этот жизненный опыт дал ему приличный политический капитал, очень пригодившийся несколькими годами позже. Шелгрин был героем войны во времена, когда это что-нибудь да значило, и он использовал это для завоевания каждого поистине бесценного голоса.

- Я никогда не слышала о нём, - сказала Джоанна.

Когда такси пробиралось по запруженной машинами улице Хорикава, Алекс сказал:

- Немного терпения. Эта история становится значительно более интересной и имеющей отношение к делу. Когда Шелгрин демобилизовался, он женился и стал отцом. Пока он был в плену, его мать умерла, и молодой Том получил небольшое наследство: что-то около 30 000 долларов, что по тем временам было более, чем скромно. Он сложил эти деньги вместе со своими сбережениями и тем, что удалось занять - его репутация героя войны помогала ему договариваться и с банкирами - и приобрёл лицензию на торговлю 'фольксвагенами', построил автосалон и огромный гараж. Через пару лет дело Тома расширилось, он стал продавать 'рено', 'триумфы' и 'ягуары', затем также успешно стал заниматься и другими видами бизнеса, и к концу 50-х Шелгрин был богатейшим человеком. Он занимался благотворительностью и в своих кругах прослыл филантропом, и, наконец, в 1958-м году выдвинул свою кандидатуру в качестве конгрессмена. Как я уже сказал, в тот первый раз он проиграл, но в 60-м вернулся и победил. В 62-м он был перевыбран и в 64-м избран в Сенат, и с тех пор он на этом посту и поныне.

Джоанна прервала его:

- Повторите имя, которым вы назвали меня?

- Лиза Шелгрин.

- Да. И какое отношение она имеет ко всему этому?

- Она была единственным ребёнком Томаса Шелгрина.

Джоанна широко открыла глаза и уставилась на него, будто ожидая, что он рассмеётся, но он даже не улыбнулся, и она с чувством неловкости поёрзала на сиденье. И снова Алекс не почувствовал лжи в её ответе. Она была удивлена.

- Вы хотите сказать, что я дочь этого человека?

- Да. По крайней мере, я верю, что девять из десяти это так.

- Невозможно.

- Но откуда вы знаете...

- Я знаю, чья я дочь.

- Или вам кажется, что вы знаете.

- Моими родителями были Роберт и Элизабет Ранд.

- И они умерли в результате несчастного случая возле Брайтона.

- Да. Много лет тому назад.

- И у вас нет живых родственников.

- Вы что думаете, я говорю не правду?

Водитель уловил в её голосе нотки враждебности. Он бросил на них взгляд в зеркальце заднего обзора, а затем стал смотреть прямо вперёд, из вежливости напевая вместе с радио чуть громче, чтобы не подслушать, даже если он и не знал языка.

- Джоанна, вы воспринимаете все в штыки.

- С чего вы взяли?

- У вас нет причины сердиться на меня.

- А я и не сержусь, - резко произнесла Джоанна.

- По вашему тону этого не скажешь.

Она не ответила.