Мы катили по грязным улицам, обрамленным одноэтажными глинобитными домишками. Город Кананеа оказался обширным и нищим. Веселые оборванные детишки играли в пыли, а рядом слонялись шелудивые собаки неопределенных пород. Ресторан мистера Грина затерялся где-то среди уличных переплетов, и я чертыхался, не в силах отыскать его сразу.

- О, несравненный следопыт! - угрюмо изрекла Глория. - О, великий Кожаный Чулок! О, великолепный Чингачгук!.. Между прочим, кому вы звонили в Дугласе, неподалеку от мексиканской границы? А? Я опасливо покосился.

- Точное время узнавал. Разве это воспрещается? Да, не забудьте перевести стрелки на час назад. В Мексике не принято применяться к дневному свету.

Глория хихикнула.

- Врете, сударь!

- Еще бы! - согласился я. - В нашей службе лжецам - почет и уважение. А я пользуюсь титулом Наиглубочайшеуважаемого... Но касаемо времени - сущая правда.

Мы затормозили подле здания, украшенного аляповатой вывеской 'CAFE'. Однако, выйдя из машины и проникнув внутрь, я удостоверился: речь идет не о месте, где чашечку-другую можно пропустить, а о лавке, торгующей многоразличными сортами кофе - местного и бразильского.

Чудовищное смешение искаженного испанского с изувеченным английским позволило мне и владельцу лавки выяснить, чего хочет приезжий и где находится искомый ресторан. Заведение мистера Грина обреталось на той же самой улице, только чуток подальше. Миновать его было немыслимо.

- Его миновать немыслимо, - сообщил я, снова усаживаясь за руль.

- Обнадеживает, - заметила Глория, - учитывая, что второй раз подряд сбиваемся с пути... А, вот он!

Глория была права. Прямо впереди, по правую руку, возникла вывеска, возвещавшая: 'Заведение мистера Грина. Buen Comer[3]'. Рядом наличествовали бары 'Blanco у Negro' 'Senoritas' 'Ambiente Familiar'.[4] И мотель красовался неподалеку. Понятия не имею, как умудрился не заметить низких кирпичных зданий, проезжая по этой же улице получасом раньше.

Перед рестораном стояла одна-единственная машина, старенький красный форд с номерными знаками Соноры. Я запарковал 'альянте' поблизости.

- Давайте-ка сначала испробуем, каково у мистера Грина comer[5] подают, - предложил я. - В животе, честно говоря, бурчит.

- Может, лучше присоединиться к Девицам, или в Семейном Кругу передохнуть? - осведомилась Глория.

- О барах меня вовсе не предупреждали. Говорилось о ресторане мистера Грина. Идемте.

Ресторан оказался умеренно велик и утешительно чист. Посетителей не наблюдалось, не считая мексиканской пары, пристроившейся за боковым столом - должно быть, владельцев красного автомобиля. Мексиканцы пили пиво.

Обеденный час еще не настал, мы приехали слишком рано. В Мексике, извольте видеть, обедают уже тогда, когда порядочный американский обыватель баиньки собирается. Приятная пышка, облаченная коричневым халатом и голубым фартуком, сообщила, что в нашем распоряжении любое место. Я выбрал угловой столик, от которого можно было спокойно созерцать и входную дверь, и дверь, уводившую в кухню, и фанерную перегородку, помеченную по противоположным сторонам DAMAS и CABALLEROS. Этот 'барьер приличия' ставится перед соответствующим помещением, дабы едоки не отвлекались, пытаясь метнуть взгляд на открывающуюся дверцу того или иного сортира.

'Если связной хоть немного смыслит в своем деле, - подумал я, - то подождет, покуда отлучусь по природной потребности'. А о чем толковать примется, очутившись со мною наедине, приходилось лишь гадать.

Маскировке моей предстояло первое серьезное испытание: следовало от всей души надеяться, что фотографий подлинного мистера Коди у здешних патриотов не водилось. Если связной сидит неподалеку - пускай немного помается. И если это он поглощает пиво у окна, в компании девицы, которую старается выдать за жену - допустим, за дочку, - тем паче, пускай помается.

Девушка была тонкой, смуглой, хорошенькой. Черные, как вороново крыло, волосы падали на плечи густой волной. Платье на ней красовалось черное, мешковатое, а на ногах были надеты красные туфли. Боги мои... Мужчина, выглядевший старше на много лет, носил клетчатую рабочую рубаху и джинсы. Крепкий, скуластый, с обветренным морщинистым лицом, он изрядно смахивал на индейца.

- Обычно, - заметил я, - я потребляю пиво чрезвычайно умеренно; однако здешние сорта отменно хороши, отлично сочетаются с острой пищей, а после такого переезда, кажется, бочку выпил бы!

Мы заказали 'Dos Equis'[6] и came asada.[7] Пиво принесли немедленно.Я хмыкнул. Глории Коди, в девичестве Пирс, надлежало бы пригубливать бокал шампанского в изысканном номере хуаресской гостиницы, а не накачиваться вульгарной cervez'ой[8] в захолустной обжорке.

- Стало быть, - подытожил я, - Буфф Коди намеревался тебя в расход вывести.

- Не он был бы первым, не он последним, - сухо сказала Глория. - Множество дельцов, оказавшихся в затруднительном положении, приходили к резонному выводу: надо заарканить богатую невесту, улестить ее, заставить отписать любящему супругу все деньги, а потом устранить беднягу... э-э-э... не вызывая лишних подозрений.

Глория скривилась.

- Требуется девица, обнаружившая душевную неустойчивость и склонная к покушениям на себя самое. Кому же в голову стукнет задавать вопросы, если дурища снова примется за старое, только с большим успехом? Дядя Буфф не располагал нужным объектом, потому и создал таковой искусственно. Меня. И, не проговорись один из подручных, все было бы шито-крыто... Человека, напавшего на меня в доме, разыскали. И... как это? - раскололи...

Она вздохнула:

- Пойду-ка, наведаюсь в дамский кабинет, покуда принесут заказ...

Я ухмыльнулся. Глория состроила гримаску, взяла со стула сумочку и отбыла в упомянутом направлении. Я прикончил первую кружку пива и немедля попросил вторую. Как уже говорилось, пиво к числу моих излюбленных алкогольных снадобий не относится; но в Германии, либо Мексике устоять попросту немыслимо: уж больно умелы и опытны тамошние пивовары.

Официантка в голубом переднике принесла блюда. Я поколебался. Ждал бы настоящий Коди возвращения дражайшей половины или принялся бы незамедлительно уписывать поданное? Пораскинув мозгами, я решил: миллионер, да еще техасский миллионер, едва ли стал бы тютелька в тютельку блюсти общепринятые в цивилизованном мире приличия. Можно было взяться за нож и вилку...

Десять минут спустя я положил и то, и другое, отер губы салфеткой и поднялся, благодаря мексиканскую склонность к ханжеству: перегородка надежно скроет меня от присутствующих, и официантка не ринется вослед, квохча по поводу тупого гринго, ломящегося в дверь, ясно и недвусмысленно помеченную 'DAMAS'.

Но еще больше я благодарил гг. Смита и Вессона, чье тридцативосьмикалиберное детище, заранее заткнутое за пояс, очутилось в моей руке полуминутой позднее. Безотказный револьвер, чуть ли не лучший из ныне существующих.

Миновав заведение для caballeros, яосторожно постучался в соседний сортир:

- Глория! - окликнул я невинным голосом: - Глория, тебе нехорошо? Выходи, блюда стынут.

Ответа, разумеется, не последовало. Я распахнул дверь левой рукой - резко и широко, чтобы треснуть по лбу любого, кто мог затаиться за нею. Выложенная кафелем комната, довольно просторная для ватерклозета. И пустая.