хочется видеть их каждый день. Они же сами когда-нибудь упрекнут тебя. Я считаю, что ты просто обязана поместить их в такое заведение, где они получат превосходное воспитание и будут находиться среди девочек того круга, в который они сами войдут, когда вырастут.

– Я хочу… – Элинор помедлила. – Я хочу, чтобы им никогда не пришлось столкнуться с той насмешливой снисходительностью и высокомерием, с какими пришлось столкнуться мне, когда я познакомилась с семьей Билли. Я хочу, чтобы они никогда не испытали тех унижений, через которые прошла я. Я хочу, чтобы эти девочки везде были и чувствовали себя равными среди равных.

– Ты везде и всегда была и остаешься равной среди равных, – сердито возразил Джо. – Ну и повезло же Билли, что он встретил тебя! – Он вспомнил, как много лет назад, придя в тот французский госпиталь навестить Билли, впервые увидел Элинор – молодую, неутомимую, полную бьющей через край жизненной силы. Вспомнил он и скромное венчание в маленькой полуразрушенной церквушке: в рунах у Элинор был тогда букет белых хризантем, собственноручно украденных Билли из чьего-то почти пустого, искалеченного войной сада.

– Мы все были немножко влюблены в тебя, Элинор: рядом с тобой становилось тепло, и ты просто заражала своей энергией. Но из-за Билли никто не мог и близко подойти к тебе! – И добавил страстно: – Билли женился на тебе, потому что ты была самой красивой девушкой из всех, кого он знал, но он был не единственным, кто тан думал! – Джо улыбнулся Элинор. – А теперь ты прекрасная женщина. Впрочем, думаю, я не единственный мужчина, который тебе об этом говорит.

Его слова явно доставили удовольствие Элинор.

– Мне так давно ничего подобного не говорили, Джо, – улыбнулась она в ответ.

Он ласково взглянул на нее:

– Единственная возможная причина – в том, что ты сама никого не подпускаешь к себе настолько близко, чтобы он мог сказать тебе это. В твоей жизни должен быть мужчина, Элинор. Ты еще достаточно молода, чтобы получать удовольствие от… общения с мужчинами.

– Мужчины стремятся к большему, чем просто общение. Я не хочу обнадеживать человека только для того, чтобы потом отвергнуть его. Потому что я никогда не выйду снова замуж. Никто никогда не сможет заменить мне Билли в… в некоторых отношениях. – И, прямо глядя в глаза Джо, она мягко добавила: – Думаю, ты понимаешь, конечно же, что я никогда не заведу никаких интрижек.

„Ну что ж, – подумал Джо, – вопрос был задан, и ответ был получен'. Снова улыбнувшись Элинор, он дружески положил руну ей на плечо.

– Тан вот, насчет девочек, – сказала она. – Ты знаешь, что я хочу сделать для них все, что смогу. Я хочу достойно представить их в обществе. Подскажи, что для этого нужно.

Джо сразу понял, что она имеет в виду. Пройдя долгий и непростой жизненный путь, он знал, что заветная мечта Элинор – поднять своих внучек выше (и намного выше), чем поднялась она сама. Он взглянул на девочек, игравших на газоне перед домом.

– Если таково твое желание, я, конечно же, помогу тебе, – проговорил он. – Но следует помнить, что слишком много привилегий – это тоже плохо. Может быть, даже хуже. – В тот момент он вспомнил кое о ком из надменных товарищей Адама по Итону.

Элинор кивнула:

– Да, таково мое желание.

– Тогда, – предложил Джо, – сначала купи себе машину поприличнее.

– Поприличнее! Да сейчас никакую не купишь. Люди ждут очереди по нескольку лет.

– Думаю, я мог бы устроить тебе белый „роллс-ройс' довоенного выпуска. Его продает один мой знакомый.

– Но я не справлюсь с „роллс-ройсом'! Он намного тяжелее, чем моя машина.

– А тебе и не нужно с ним справляться. Ты наймешь шофера. И первым делом он отвезет тебя к Норману Хартнеллу.

– Но он же одевает саму королеву! Мне это не по карману.

– Хартнелл – лучший модельер выходной одежды, поэтому королева и одевается у него. И ты тоже сможешь позволить это себе, если будешь больше писать. Ведь прежде чем сыграть какую-нибудь роль, актер должен соответственно одеться, не так ли? – После некоторого раздумья он продолжал: – Конечно, тебе известно, что ко двору тебя может представить только дама, которая сама является представленной. Я найду кого-нибудь, кто согласится представить тебя и поможет устроить бальный сезон в Лондоне. По случайности мне известно, что Соне Рашли дорого обошелся ее развод, и теперь ей нужны деньги.

– Но как я могу тратить время на лондонский сезон, когда я должна работать, чтобы иметь средства для него?

– Вставай пораньше.

– Билли говорил мне то же самое.

– И насчет девочек, – снова заговорил Джо. – Отправь их учиться в Швейцарию или в Париж. Там они приобретут все, что требуется в обществе. Они должны научиться…

– Быть очаровательными? – насмешливо спросила Элинор. А когда Джо кивнул, продолжала: – Они и так очаровательны. Чему еще они должны научиться?

– Всего-навсего семи вещам. – Джо растопырил пальцы, обтянутые коричневой кожей перчаток, и принялся загибать их: – Во-первых, никогда не критиковать королевскую семью, охоту, а также владельцев газет, потому что у них круговая порука. Во-вторых, во время сезонов не помещать своих объявлений в дешевых газетах. В-третьих, заниматься какой-нибудь достойной внимания прессы благотворительной деятельностью, желательно – связанной с детьми или собаками. В-четвертых, оказывать поддержку местной общине, причем так, чтобы это было известно всем. Например, при открытии какого-нибудь церковного праздника можно публично вручить викарию чек на починку крыши храма – или что-нибудь в этом роде. – Они приближались к двери, и Джо, прервав свою лекцию, взмолился: – Может быть, закончим на сегодня общение с природой, Элинор? И продолжим наш разговор у камина в твоем кабинете? Пожалуйста!