мне не снестись с друзьями молодой леди?

— Потому что они живут в ста милях отсюда, сэр, — ответил Джоб Троттер.

— Вот так загвоздка! — сказал мистер Уэллер в сторону.

— Ну, а этот сад? — продолжал мистер Пиквик. — Как я туда проберусь?

— Ограда очень низкая, сэр, а ваш слуга поможет вам взобраться.

— Мой слуга поможет мне взобраться, — машинально повторил мистер Пиквик. — А вы наверное будете возле той двери, о которой говорите?

— Ошибки быть не может, сэр, там только одна дверь, которая выходит в сад. Постучите в нее, когда услышите бой часов, и я тотчас открою.

— Мне этот план не нравится, — повторил мистер Пиквик, — но, раз я другого не могу придумать и раз на карту поставлено счастье всей жизни молодой леди, я согласен. Я буду там.

Таким образом, во второй раз природная доброта мистера Пиквика вовлекла его в предприятие, от которого он с великой охотой держался бы в стороне.

— Как называется этот дом? — спросил мистер Пиквик.

— Вестгет-Хаус, сэр. Вы повернете немного вправо, когда дойдете до конца города, дом стоит особняком, в стороне от дороги, на воротах — медная доска с названием.

— Я его знаю, — сказал мистер Пиквик. — Я обратил на него внимание раньше, когда был в этом городе. Можете на меня положиться.

Мистер Троттер отвесил еще один поклон и хотел удалиться, а мистер Пиквик сунул ему в руку гинею.

— Вы славный малый, — сказал мистер Пиквик, — я восхищаюсь вашим добрым сердцем. Не благодарите. Помните: одиннадцать часов.

— Будьте спокойны, не забуду, сэр, — отвечал Джоб Троттер.

С этими словами он вышел из комнаты в сопровождении Сэма.

— Послушайте, — сказал тот, — совсем не плохая штука — это-вот хныканье. За такую хорошую плату я готов плакать, как водосточная труба в ливень. Как вы это проделываете?

— Это исходит от сердца, мистер Уокер, — торжественно ответил Джоб. — Прощайте, сэр.

«Чудак слабонервный, а все-таки мы из него вытянули все», — подумал мистер Уэллер, когда Джоб удалился.

О том, что думал мистер Троттер, мы сказать с точностью не можем, ибо сие нам неведомо.

Прошел день, настал вечер, и около десяти часов Сэм Уэллер доложил, что мистер Джингль и Джоб вышли вместе, что их вещи уложены и что они заказали карету. Заговор, по-видимому, приводится в исполнение по плану, изложенному мистером Троттером.

Пробило половина одиннадцатого — время, когда мистеру Пиквику надлежало приступить к исполнению деликатной миссии. От предложенного Сэмом пальто он отказался, чтобы не было никаких помех при перелезании через ограду, и отправился в путь, сопровождаемый своим слугой.

Луна взошла, но скрывалась за облаками. Была прекрасная сухая ночь, по удивительно темная. Тропинки, изгороди, поля, дома и деревья были окутаны тьмой. Было жарко и душно, зарницы слабо вспыхивали над линией горизонта, и только они одни оживляли тусклый сумрак, все обволакивавший, — не слышно было никаких звуков, кроме отдаленного лая какой-то беспокойной собаки.

Они нашли дом, прочитали медную табличку, обошли вокруг ограды и остановились там, где кончался сад.

— Вы вернетесь в гостиницу, Сэм, когда поможете мне перелезть, — сказал мистер Пиквик.

— Слушаю, сэр.

— И будете ждать моего возвращения.

— Конечно, сэр.

— Возьмите меня за ногу и, когда я скажу «вверх», осторожно меня поднимите.

— Да, сэр.

Покончив с приготовлениями, мистер Пиквик ухватился рукой за верхушку ограды и скомандовал «вверх», что и было исполнено буквально. Позаимствовало ли его тело гибкость, свойственную его уму, пли представление мистера Уэллера об осторожном подсаживании было несколько грубее, чем представление мистера Пиквика, — как бы там ни было, по непосредственным результатом его услуги было то, что сей бессмертный джентльмен перелетел через ограду прямо на клумбу, где, примяв предварительно три куста крыжовника и розовый куст, растянулся на земле во весь рост.

— Надеюсь, вы ничего себе не повредили, сэр? — громким шепотом спросил Сэм, как только оправился от изумления, вызванного таинственным исчезновением хозяина.

— Я-то себе конечно, не повредил, Сэм, — отвечал мистер Пиквик из-за ограды, — но склонен думать, что вы мне повредили.

— Надеюсь, что нет, сэр, — отозвался Сэм.

— Ничего, всего несколько царапин, — сказал мистер Пиквик, вставая. — Ступайте, а то нас услышат.

— Прощайте, сэр.

— Прощайте.

Сэм Уэллер осторожно удалился, оставив мистера Пиквика одного в саду.

Время от времени огни вспыхивали в различных окнах дома или появлялись на лестнице; обитатели дома, видимо, готовились ко сну. Не рискуя раньше условленного часа подходить слишком близко к двери, мистер Пиквик приютился в углу ограды и ждал его приближения.

Ситуация была такова, что легко могла подействовать угнетающе на многих людей. Мистер Пиквик, однако, не чувствовал ни угнетенности, ни беспокойства. Он знал, что намерения у него благие, и всецело полагался на высоконравственного Джоба. Конечно, было тоскливо, скучно, чтобы не сказать — жутко, но человек, склонный к созерцанию, всегда может заняться размышлениями. Мистер Пиквик доразмышлялся до того, что погрузился в дремоту, как вдруг его разбудили куранты на соседней церкви, пробившие условленный час — половину двенадцатого.

«Пора!» — подумал мистер Пиквик, осторожно поднимаясь на ноги. Он взглянул на дом. Огни погасли, и ставни были закрыты — несомненно все улеглись. Он подошел на цыпочках к двери и тихонько постучал. Спустя две-три минуты, не дождавшись ответа, он снова постучал, несколько громче, и снова еще громче.

Наконец, на лестнице послышались шаги, а затем сквозь замочную скважину блеснуло пламя свечи. Долго возились с цепью и засовами, и вот дверь стала медленно открываться.

Дверь открывалась наружу; и по мере того как она открывалась шире и шире, мистер Пиквик отступал за нее дальше и дальше. Каково же было его изумление, когда, соблюдая осторожность, он чуть-чуть высунулся и увидел, что человек, открывавший дверь, был… не Джоб Троттер, а служанка со свечою в руке!

Мистер Пиквик снова втянул голову с живостью, свойственной превосходному мелодраматическому актеру Панчу, когда тот подстерегает тупоголового комедианта с жестяной музыкальной шкатулкой.

— Должно быть, Сара, это была кошка, — сказала девушка, обращаясь к кому-то в доме. — Кис-кис- кис!

Но так как этот ласковый зов не выманил никакого животного, девушка не спеша закрыла дверь и снова ее заперла, оставив в саду мистера Пиквика, который вытянулся во весь рост и прижался к стене.

«Очень странно, — подумал мистер Пиквик. — Вероятно, они засиделись дольше, чем обычно. Чрезвычайно некстати они выбрали именно эту ночь… чрезвычайно».

С такими мыслями мистер Пиквик осторожно удалился в угол сада, где прятался раньше, и стал дожидаться момента, когда можно будет безопасно повторить сигнал.

Он не пробыл здесь и пяти минут, как за яркой вспышкой молнии последовал оглушительный удар грома, который загрохотал и с ужасающим шумом раскатился вдали; затем снова вспышка молнии, ярче, чем первая, и второй удар грома, оглушительнее, чем предыдущий; а затем полил дождь с силой и бешенством, сметавшими все на своем пути.

Мистер Пиквик прекрасно знал, что дерево — опасный сосед во время грозы. Дерево находилось