Вернулся японец и молча встал в дверях. Его щека была заклеена свежим пластырем. Он и Фандорин обменялись несколькими присюсюкивающими словами, после чего Сибата отступил глубже в коридор – к самой лестничной площадке.

– Согласен, что шайка состоит из двух с-сообщников… Русский обращался преимущественно к Холмсу – это был поединок двух небожителей, мне и японцу отводилась роль безгласных слушателей. Впрочем, на большее я и не претендовал.

– Один из них «Боско», второй – «Лебрен». Взять их с поличным нам не удалось. И никакими доказательствами кроме косвенных мы не располагаем. «Боско» разгуливает на свободе, зато «профессор» из башни теперь никуда не денется. Маса присматривает за лестницей.

– А девушка? – не удержался я в амплуа статиста. – Ведь она в его власти!

– Им не нужна девушка. Им нужен м-мешок с деньгами. Преступники уверены, что сумеют нас обдурить. Шалость с выстрелами – прямое тому свидетельство. Пускай их куражатся. Мы обязательно допросим псевдопрофессора, но сначала нужно найти тайник – до назначенного часа остаётся совсем мало времени. Я абсолютно убеждён, что тайник действительно существует. И, кажется, я догадываюсь, как его найти…

– В самом деле? – быстро спросил Холмс. – Любопытно. В этом случае арест «профессора», действительно, может подождать. Ну-ка, Уотсон, соединитесь-ка снова с дез Эссаром. Проверим, на месте ли он или поспешил вернуться в замок, чтоб подслушивать нас.

Я повернул рычаг.

Хозяин откликнулся сразу.

– Боже, я думал, телефон снова отключился! Доктор, это вы? Что мне делать? Боско по-прежнему не возвращается…

Красноречивым жестом я показал Холмсу на трубку – мол, убедитесь сами. Дез Эссар никуда не делся, он всё ещё на квартире управляющего и подслушивать нас никак не может. Мой друг раздражённо поморщился, он ужасно не любит признавать свою неправоту.

Итак, дез Эссар продолжал пищать мне в ухо, однако слушал я не его, а Фандорина.

– Это пока п-предположение, которое ещё нужно проверить. Но правдоподобное. – Русский покосился на часы, которые показывали без десяти минут одиннадцать, и заговорил быстрее. – Когда мы обходили этот странный дом, тут было слишком много необычного и к-курьёзного. Это рассеивало внимание, поэтому я припомнил одну деталь лишь задним числом. Вы обратили внимание, что в подвале только одно помещение содержится в идеальной чистоте и полном порядке?

Холмс покровительственно усмехнулся.

– Само собой. «Органная». Отлично, мистер Фандорин. Продолжайте.

– Я тоже обратил на это внимание! – сказал я. – Особенно подозрительной мне показалась картинка, изображающая Мефистофеля! Вы помните, я даже её снял и подёргал гвоздь, на котором она висела?

– Погодите, Уотсон. Мистер Фандорин хочет нам рассказать не о живописи, а о другом роде искусства.

Русский чуть прищурился.

– Значит, вы т-тоже? – непонятно спросил он.

Что «тоже»? Что он имел в виду? Трудно присутствовать при беседе людей, которые гораздо проницательней тебя, да ещё распускают хвост друг перед другом.

– А вы как думали? – хмыкнул Холмс.

Фандорин явно расстроился.

– Ах ну да, вы же скрипач. А я никогда не учился музыке.

Тут моему терпению пришёл конец.

– Послушайте, господа! Перестаньте говорить шарадами! Это невежливо по отношению ко мне и, в конце концов, просто глупо! Пока вы красуетесь друг перед другом, часовой механизм тикает, один преступник разгуливает на свободе, другой…

Договорить мне не удалось – вновь погас свет, и я умолк на полуслове.

На сей раз прихоть электроснабжения (или же очередная каверза Люпена) нас врасплох не застала. Фандорин пошевелил угли в камине, но они уже погасли. Тогда я зажёг свечи, и столовая опять осветилась. Не столь ярко, как прежде, но вполне достаточно, чтобы мы могли видеть друг друга.

– Данна! – позвал из коридора Сибата и прибавил ещё что-то.

– Маса г-говорит, что из башни слышатся странные звуки.

Мы насторожились.

Да, сверху явно доносился какой-то голос. Тонкий, не то жалобный, не то напуганный.

– Не лучше ли подняться в баш… – начал я.

Меня прервал истошный, душераздирающий вопль.

Это кричала Эжени!

Мы трое не сговариваясь рванулись с места. Японца в коридоре не было – очевидно, он был уже на лестнице.

Нам с Холмсом пришлось обогнуть длинный стол, поэтому из комнаты мы выбежали последними, да ещё столкнулись в дверном проёме плечами.