Седовласый старик взмахнул связкой хвороста. Его товарищ, живо жестикулируя, судя по всему, велел старику размахивать получше, чтобы огонь разгорелся быстрее и был виден отовсюду. Собравшиеся возле костра певцы начали петь, иногда покрикивая и прихлопывая в ладоши. Пели они очень слаженно, громко, почти задорно. Все были весьма почтенного возраста, но их лица выражали не скорбь, а радость. Поголосив минуты три, певцы разом замолкли. Пламя костра вспыхнуло ярче. Теперь под треск дров затянул песню самый старый из присутствовавших. Через его лоб тянулись две проведённые жёлтой краской горизонтальные полосы. Он пел задумчиво, закрыв глаза, широко открывая рот. Он пел для того, чтобы подсказать душе, что ей надо последовать за дымом и подняться от погребального костра к небесам.

Огонь окутывал покойника с неохотой.

Одна нога, уже почерневшая от пламени, то и дело вываливалась из костра. Её приходилось заталкивать палками обратно, но она упрямо выскакивала из-под поленьев наружу, будто покойник насмехался над стараниями живых людей.

Юрий спросил лодочника:

– Долго сгорает труп?

– Часа три-четыре. Я слышал, что многие родственники не ждут окончания процедуры, уходят от костра сразу после того, как огонь разойдётся.

– Почему?

– Не могут сдержать своих слёз. А индусы считают, что слёзы родственника мешают гореть погребальному костру.

Юра повернулся к Тане:

– Насмотрелась? Поедем?

– Пожалуй.

– А вот хозяин пришёл, – негромко сказал лодочник и указал на только что появившегося на территории крематория крупного мужчину в белой рубахе и белых штанах в тонкую коричневую полоску. Его волосы были гладко расчесаны на пробор и мелко завиты за ушами.

– Раз в неделю он приходит сюда просеивать пепел. Не сам, конечно, а его работники. Вон они корзины несут.

– Зачем он просеивает пепел? – спросил Юрий.

– Ищет золото.

– Какое золото?

– Кольца, украшения, серебряные и золотые зубы. Да, да, это целое дело.

За хозяином лениво шагали люди с большими грязными корзинами, у некоторых в руках были лопаты. Хозяин взошёл по доскам на ближайшую лодку с навесом и устроился на корточках в тени. Рабочие принялись разгребать лопатами пепел. Набросав его в корзины, они спускались в реку и там стоя по пояс в воде, окунали корзины в воду Пепел всплывал на поверхность и плавал густой кашей. Изредка рабочие вынимали что-то из корзин и протягивали хозяину. Юрий не смог разглядеть, что это такое. Возможно, золото, возможно, просто прибрежный камешек.

– Пожалуй, их улов не всегда велик. Татьяна посмотрела на часы.

– Нам пора…

Вернувшись к тому месту, откуда началось их плаванье, они с удовольствием выбрались из лодки.

– Ноги гудят, – засмеялась Таня, – затекли.

Юрий достал из кармана бумажные деньги и протянул лодочнику.

– Спасибо, господин, – индиец сложил ладони перед своим лицом и несколько раз поклонился.

Юрий обнял Таню, поцеловал её в щёку и потянул за собой.

– Пойдём.

Неожиданно лодочник остановил его, взяв за локоть:

– Господин, извини меня.

– Что?

– Господин, – проговорил индиец, – вон тот человек хочет поговорить с тобой, – он указал на голого старика, почти совсем чёрного от загара. – Это один из здешних очень почитаемых дервишей.

– Почему ты думаешь, что он хочет поговорить со мной?

– Он показал на тебя рукой. Юрий засмеялся:

– Нет, спасибо, я не нуждаюсь в предсказаниях.

– Не отказывайся, господин, – настаивал лодочник. – К этому старцу приходят многие, но сам он никогда никого не зовёт к себе.

Юрий посмотрел на Татьяну:

– Ну что? Клюнем на такую уловку? Потратим минутку?

– Грешно отказать дервишу, находясь в Бенаресе, – улыбнулась она и подтолкнула его.

Старик сидел на облитой водой каменной плите. Седая борода выделялась на тёмном теле. На его лысой голове сверкало солнце. Подойдя к старику, Полётов сложил ладони на индийский манер и слегка поклонился. Тот улыбнулся и поднёс сложенные ладони сначала к груди, затем ко лбу.

– Он говорит, господин, что узнал тебя и хочет рассказать тебе нечто, – перевёл лодочник, когда старик забормотал что-то на хинди.

– Если он насчёт предсказаний, то мне ничего такого не нужно, – поспешил отказаться Юрий.

– Он говорит, что рад снова встретиться с тобой через столько лет, – перевёл лодочник слова дервиша.

– К сожалению, он ошибается, я не знаком с ним и никогда не был раньше в Индии.

– Вы встречались несколько сот лет назад, – продолжал переводить лодочник, а на лице его проявлялось всё больше и больше откровенного изумления. – Вы были близкими друзьями, отважными воинами, служили в древнем царстве. Он говорит, что ты раскрыл ему глаза.

– В каком смысле?

– Ты помог ему проникнуться духом смерти, он перестал её бояться… Так говорит этот старик… Ему надо верить… Но в той жизни с тобой произошла беда, господин. Ты отступил от той мудрости, которую носил в сердце. Ты потерял равновесие, поддался ярости. Ты погиб, господин…

Переводчик почти с ужасом смотрел на Полётова. Его изумление не знало пределов. Похоже, он никогда не слышал, чтобы здешний дервиш обращался с подобными словами к европейцу.

– И он рад, – сказал лодочник, – что ты смог снова подняться из праха.

– Передай ему, что я благодарю его за внимание к моей персоне, – ответил Полётов.

– Он видит, что ты не веришь ему, господин. Но он не обижается на тебя. Он знает, что в твоём сердце живёт великая подозрительность. Он знает, что ты ведёшь двойную жизнь и что это убивает тебя.

Юрий посмотрел на дервиша с интересом.

– Почему он думает, что я веду двойную жизнь?

– Он просто знает это. Он говорит, что ты и в этой жизни выбрал путь воина, но теперь это не твой путь, – растерянно проговорил лодочник.

– Какой же путь я должен выбрать?

– Путь жизни…

Юрий переглянулся с Татьяной и обратился к переводчику:

– Скажи ему, что я пишу книги. Разве это плохо?

– Он настаивает, что ты выбрал путь воина, – перевёл лодочник, внимательно выслушав слова дервиша. – Не имеет значения, во что облечены твои действия. Ты должен стать другим. Просто жить. Тогда придёт радость.

Дервиш протянул руку и коснулся ладони Юрия. Впервые за всё это время Полётов вдруг испугался. Ему сделалось не по себе.

Старик произнёс что-то, переводчик сказал:

– Он благословляет тебя.

Юрий кивнул, а лодочник попросил:

– Господин, оставь мне что-нибудь на память. Этот святой человек очень уважаем здесь. Если он сказал о тебе такие важные слова, значит, это правда. Как же в таком случае я могу не взять от тебя чего-нибудь на память? Самый простой предмет из твоих рук будет для меня большим подарком. Подержи хотя бы этот