рады, даже счастливы видеть его.

Втроем разговаривали, завтракали и опять разговаривали.

Они попросили телефонный звонок к Мир, в Евр, и им было разрешено позвонить; они говорили с ней и с ее Карлом, с ее Бобом и восьмилетней Йин. Потом по его предложению они пошли в Музей Семейных Достижений.

После обеда он спал три часа, а потом они поехали по рельсовой дороге в Сад Развлечений. Его отец присоединился к игре в волейбол, а они и мать сели на скамейку посмотреть.

– Ты опять болен? – спросила она.

– Нет, конечно, нет. Со мной все прекрасно. Она взглянула ему в лицо. Ей пятьдесят семь, волосы поседели, смуглая кожа покрылась морщинами.

– Ты о чем-то думаешь?

– Я в порядке. Пожалуйста, верь мне. Она озабоченно покачала головой:

– Хорошо, Чип.

Любовь к ней неожиданно наполнила его, любовь и благодарность, и детское чувство единения с ней. Он обнял ее за плечи и поцеловал в щеку.

– Я люблю тебя, Сузу… Она рассмеялась:

– Христос и Веи! Какая же у тебя память!

– Потому что я здоров, – сказал он. – Помни это, ладно? Я здоров и счастлив. Я хочу, чтобы ты помнила это.

– Почему?

– Потому, – улыбнулся он.

Он сказал им, что самолет улетает в восемь.

– Мы попрощаемся в автопорту, – сказал он, – в аэропорту будет слишком много народу.

Его отец все равно хотел поехать, но мать сказала, нет, они останутся в 334, она устала.

В семь тридцать он поцеловал их на прощание – отца и мать, шепнул ей на ухо: «Помни», – встал в очередь на машину, которая шла в 71330 в аэропорт. Сканер, когда он коснулся его, ответил:

«Да».

Зал ожидания был переполнен даже больше, чем он предполагал. Члены в белом, желтом и бледно- голубом ходили, стояли и сидели в ожидании своей очереди, некоторые с вещмешками, некоторые – без. Среди них было несколько членов в оранжевом.

Он посмотрел на табло: рейс в 8.20 на 14510, посадка в секторе номер два. Там стояла очередь, а за стеклом самолет уже подруливал навстречу поднимающемуся эскалатору. Открыли люк, и из него по эскалатору сошел член, потом еще один.

Чип протолкнулся сквозь толпу к боковой двери зала ожидания, сделал вид, что притронулся к сканеру и приоткрыл дверь в служебную часть аэропорта, где, освещенные белым светом с потолка, как блоки памяти Уни, стояли рядами ящики и коробки. Он снял с плеча вещмешок и засунул его между стеной и коробкой.

Он продолжал спокойно идти вперед. Его путь пересекла тележка с металлическими контейнерами, ее толкал член в оранжевом комбинезоне, который взглянул на Чипа и кивнул.

Он кивнул ему в ответ и продолжал шагать, глядя, как член в оранжевом провез тележку через огромные открытые ворота не залитое светом летное поле.

Он опять сделал вид, что коснулся сканера, и вошел в комнату, где на крючках висели обычные комбинезоны, и два члена – мужчина и женщина снимали с себя оранжевые.

– Привет, – сказал он.

– Привет, – ответили оба члена.

Чип подошел к шкафу и открыл дверцу – там были полотер и бутылки с зеленой жидкостью.

– Где одежда? – спросил он.

Один из членов кивнул на другой шкаф.

Он подошел к шкафу, открыл. На полках лежали оранжевые комбинезоны, оранжевые защитные щитки на ноги, тяжелые оранжевые перчатки.

– Откуда ты? – спросил один член.

– Из РУС 50937, – сказал он, беря комбинезон и защитные щитки. – Мы держали одежду там.

– Она должна быть тут, – сказал член, застегивая комбинезон.

– Я жила в РУС, – сказала женщина-член. – Я меня там было два поручения – сначала четыре года, потом три.

Чип не торопясь надевал защитные щитки и закончил лишь тогда, когда оба члена выбросили в мусоропровод свои оранжевые комбинезоны и вышли.

Он натянул оранжевый комбинезон на свой белый и застегнул его до горла. Этот комбинезон был тяжелее обыкновенных, и у него были дополнительные карманы.

Чип заглянул в другие шкафы, нашел гаечный ключ и довольно большой кусок желтого паплона. Потом пошел в комнату, где оставил вещмешок, и обмотал его куском паплона. Открывшаяся дверь стукнула Чипа.

– Извини, – сказал входящий член. – Я тебя ударил?

– Нет, – ответил Чип, поднимая завернутый в ткань мешок.

Член в оранжевом комбинезоне пошел своей дорогой.

Чип подождал мгновение, провожая его взглядом, а затем сунул вещмешок под мышку левой руки и вынул из кармана гаечный ключ. Взял его в правую так, чтобы смотрелось естественно.

Он пошел вслед за членом, потом свернул к открытым воротам, смотревшим на летное поле.

Эскалатор, ведущий на борт самолета, стоявшего у второго сектора, был пуст. Тележка, возможно, та самая, которую на его глазах выкатили на поле, стояла у низа эскалатора, рядом со сканером.

Еще один эскалатор медленно опускался под землю. Самолет, который он обслуживал, катился к взлетной полосе. Это рейс на Кит в 8.10, вспомнил Чип.

Он опустился на колено, положил вещмешок и гаечный ключ на бетон и притворился, что что-то не так с его защитным щитком. Все в зале ожидания станут смотреть на самолет в Кит, когда тот будет подниматься, именно тогда он ступит на эскалатор. Мимо него прошли ноги в оранжевом, какой-то член мелькнул в сторону ангаров. Чип снял защитный щиток и снова надел, глядя, как самолет разворачивается…

Самолет рванулся вперед. Чип подобрал мешок и гаечный ключ, встал и пошел обычным шагом. Яркость залитого светом летного поля взбудоражила его, но он сказал себе, что на него никто не смотрит, все смотрят на самолет. Он подошел к эскалатору, сделал вид, что дотронулся до сканера – стоявшая рядом тележка помогла, оправдав его неловкость – и встал на ползущие вверх ступени. Он сильно сжал завернутый в паплон вещмешок и ключ с влажной ручкой, когда эскалатор быстро стал поднимать его к открытой двери самолета. Он ступил с эскалатора в самолет.

Два члена в оранжевом суетились у блока раздачи пирогов и напитков. Они взглянули на него, он кивнул им. Они кивнули в ответ. Он прошел по проходу в сторону туалета.

Вошел, оставив дверь открытой, и положил вещмешок на пол, повернулся к раковине, покрутил краны и постучал по ним ключом. Потом опустился на колено и постучал по сливной трубе. Раздвинул ключ и надел его на трубу.

Услышав, как эскалатор остановился, а потом снова пошел, он потянулся к двери и выглянул. Членов в оранжевом не было.

Положил ключ, встал, закрыл дверь и расстегнул оранжевый комбинезон, снял, сложил в длину и скатал в такой тонкий валик, в какой только смог. Снова встав на колени, он развернул вещмешок, впихнул в него комбинезон, свернул желтый паплон и тоже положил в мешок. С сандалий он снял защитные щитки, сложил их вместе и засунул в угол мешка, сунул и ключ, плотно прижал крышку вещмешка и завязал его.

С мешком на плече он вымыл лицо и руки «холодной водой.

Сердце билось быстро, но чувствовал себя хорошо. Он посмотрел в зеркало на себя, с одним зеленым глазом. «В драку Уни!»

Тут услышал голоса членов, поднимающихся на борт самолета, и замер у раковины.

Дверь открылась, вошел мальчик лет десяти.