крийнов.

Ван Эрлик как раз задумался над тем, стоит ли ему ограничиться только жареной кенафкой или заказать еще и суп из альтусий, когда кто-то опустился на стул напротив.

Ван Эрлик поднял голову и увидел Чеслава. Полные губы подростка были твердо сжаты, серые глаза глядели, словно в принцел. Высокий, худощавый, в новой дорогой одежде, с гибкими движениями тренированного бойца, он походил на избалованного сына наркоторговца или губернатора.

– Любишь крийнскую кухню? – спросил ван Эрлик. – Советую заказать ротату и шнасс.

Чеслав с облечением последовал его совету.

Официант-крийн, неслышно возникший за их спинами, принялся сгружать с мерцающего подноса горшочки и тарелки со снедью. Собственно, подноса не было – было силовое поле, угасавшее по мере уменьшения числа тарелок и наконец погасшее совсем.

Ротата оказалась чем-то вроде непроваренной древесной коры. Когда прибыл шнасс, Чеслав поковырялся палочкой в тарелке, пытаясь определить составляющие вони, и спросил:

– Это что, личинки жука-навозника?

– Да, – сказал ван Эрлик, – у крийнов они деликатес. Они выдерживают их на солнце десять дней, чтобы они как следует протухли, а потом лепят из них котлетки. В качестве скрепляющего фермента они используют собственную слюну. Они пережевывают личинки во рту, а потом отрыгивают их и заправляют маслом.

Чеслав посмотрел на тарелку своего собеседника, где дымилось что-то восхитительно прозрачное, с острыми рыбьими костями, торчавшими наружу, и запахом курицы, и принялся за шнасс. На курсах выживания их заставляли есть даже дерьмо барров.

В заключение им принесли кофе, налитый в суповую тарелку.

– Сэр, – спросил официант-крийн ван Эрлика, – вам не понравилось?

– Все замечательно, – сказал Эйрик.

– Просто я заметил, что на вашей тарелке много костей, – сказал официант, и одобрительно покосился на пустую тарелку Чеслава.

– Люди не едят кости, – объяснил Эйрик.

Последним официант принес блюдечко, на котором горкой лежали темно-серые камушки.

– Гравий для заточки задних зубов, – сказал официант и гордо удалился.

– Зачем вы меня вчера оставили на ужин, – спросил в упор Чеслав, – Вам хотелось поставить под сомнение мою верность Императору, да?

Ван Эрлик пожал плечами.

– Губернатор одной планеты просит напасть на другую. Он же не просит нападать на императора? Причем тут верность империи?

– При том, что это война! «Эдем» может разнести целую планету, и губернатор Тарета не поставил никаких ограничений!

– Это война, – сказал Эйрик ван Эрлик, – но сектор, которым правила Маргарита Тарета, был слишком велик, и император Валентин намеренно раздробил его. А потом его наследник нарочно стравил родственников друг с другом, чтобы они не объединились против императора. Император не сочтет орбитальную бомбардировку Альтайи изменой. Он сочтет ее необыкновенно удачным продолжением своей политики.

– Вы враг императора, – сказал Чеслав, – а рая на земле никогда не было.

– Был, – отозвался Эйрик. – Я провел там девятнадцать лет. Потом я шлепнулся о его поверхность. Наши компенсаторы взорвались еще до входа в атмосферу. Мы сыпались на планету по частям. Нас было семнадцать человек. Выжил только я.

Эйрик помолчал, а потом его смуглое лицо зажглось изнутри, словно в него вставили лампочку.

– А вот и мой гость, – сказал ван Эрлик.

Чеслав оглянулся: у стола стояла красивая серая птица с толстым брюшком и короткими крыльями. Она была похожа на филина-переростка, если бы не кисточки вместо ушей и умные фасеточные глазки.

– Вы – таир? – полувопросительно сказал Чеслав.

Таиры были исключительно редким видом разумных и почти не покидали свой мир.

– Дом Келен, к вашим услугам, – поклонился филин.

– Прости, что потревожил тебя, – сказал Эйрик, – у меня к тебе дело.

– Я не участвую в твоих делах, – отозвался таир.

– Я привез с собой мальчика. Ему восемь лет, и его зовут Денес. Я прошу, чтобы ты забрал его с собой и дал ему семью и защиту.

Чеслав нахмурился. Он предполагал, что ван Эрлик прилетел на Лену, чтобы устроить мальчика. Но не ожидал, что ван Эрлик обратится для этого к чужакам.

Дом Келен наклонил голову в знак согласия, и ван Эрлик снова улыбнулся. Вчера на обеде с губернатором Таретой ван Эрлик улыбался довольно много, но тогда у него улыбались одни губы. Теперь у него улыбались глаза.

– По Галактике бродят слухи о дрендоуте под названием «Эдем», – сказал Дом Келен. – В новостях передали, что на верфях Аркуссы произошел взрыв. Изучают возможность диверсии. Исполнительный директор верфи мертв. Следствие ведет полковник Трастамара. А по углам шепчутся, что взрыва не было, и корабль угнан.

– А что, если так? – спросил ван Эрлик.

– Это очень плохо, – сказал Дом Келен.

– Что же тут плохого, – сказал ван Эрлик, – если я получу «Эдем» и приведу в порядок кое-какие счеты?

Если бы Дом Келен был человеком, можно было сказать, что он засмеялся.

– Я сомневаюсь, – проговорил таир нараспев, – что для того, чтобы привести в порядок Галактику, нужно оружие. Я сомневаюсь, что любое оружие, разработанное людьми, искоренит алчность, зависть или предательство.

– У меня нет корабля, – медленно проговорил ван Эрлик, – это была ловушка. Тринадцать моих людей остались заложниками у Трастамары, и он пообещал мне вернуть их, если я принесу ему голову принца Севира.

Фасеточные глазки таира медленно повернулись к Чеславу.

– А кто же этот юноша? – спросил таир.

– А это юноша, с которого я буду срезать мясо кусочек за кусочком, если с моим экипажем что-то случится, – криво улыбнулся ван Эрлик.

Чеславу, который не совсем так представлял себе свою роль, слова эти понравились даже меньше, чем шнасс, – и в эту минуту ван Эрлик, сидевший лицом ко входу, застыл и подался вперед. Чеслав обернулся.

В ресторан, покачиваясь, входили трое. За ушами смешно топорщились кисточки, фасеточные глазки бегали по залу. Таиры. Такие редкие на этой планете.

– Пошли, – сказал Эйрик.

Но было уже поздно. Бурые филины в комбинезонах космолетчиков углядели соплеменника и радостно направились к нему.

– Гарш! – громко сказал один из таиров, – канакхи ва?

Таир растерянно смотрел на соотечественников.

Пилоты отступили на шаг. Тот, который говорил, – Чеслав готов был поклясться, – слегка изменился в лице. Ушные кисточки поднялись вертикально.

– Это не таир, – завизжал таир на Стандарте. – Держите его, это не таир!

Эйрик ван Эрлик распрямился, как согнутая пружина. Пятка его угодила одному из таиров чуть пониже левого плеча, туда, где у чужака сплетались нервные узлы, управлявшие пищеварением и дыханием. Тот рухнул, словно выключенный робот. В следующую секунду товарищ его отлетел далеко в сторону, угодив спиной в искусственный водопад.

– Держи воров! – раздалось уже с соседнего столика.