— Будьте добры, Хансекер, пройдите по рядам, пусть все посмотрят.
Хансекер прошел сквозь притихшую толпу, не опуская отрубленную голову. На землю капала темная кровь. Никто не произнес ни слова.
— Прошу вашего внимания, — произнес Мойдарт. — У меня еще много дел, и я не могу посвятить весь день этой мелочи. Те, кто присоединится к моей армии, как я и обещал, завтра получат жалованье за первый месяц. Те, кто не захочет служить мне, могут вернуться домой, разумеется, без оружия. Полагаю, те, у кого в землях Пинанса остались семьи, не захотят остаться в Эльдакре навсегда. За час до заката в замке состоится собрание офицеров, на котором будет избрана замена тем, чьи головы остались в этом мешке. А теперь, господа, я удалюсь и не буду мешать вашему завтраку. На все оставшиеся вопросы ответит полковник Галлиот.
С этими словами Мойдарт спустился со стула и вернулся в замок. Хансекер, с головой Пинанса в руке, удалился за ним.
Все молча провожали взглядом уходящего лорда. Наконец Галлиот подошел к столу.
— Господа, прошу внимания. Старшие офицеры, пожалуйста, подойдите сюда, нам надо обсудить снабжение.
Час спустя Хансекер бродил по северной стене в компании Арана Подермила.
— Представляешь себе? — качал головой Хансекер. — Я мог поклясться, что они похватаются за мушкеты и порвут нас на части. Когда он сказал тому капитану, что его надо называть «милорд», а потом еще и насчет отрезанного языка добавил… да! Другого такого человека не найдешь!
— Солдаты любят сильных лидеров, — хмуро заметил Подермил.
— Откуда тоска в голосе? — спросил Хансекер, обернувшись к Арану. — Мы утроили нашу армию, да еще и от заклятого врага избавились. Такой победе радоваться надо!
— Я буду радоваться, если останусь жив через два месяца, — буркнул Подермил, высунувшись из бойницы посмотреть на собравшихся внизу солдат. Там установили полторы дюжины столов, к каждому протянулась длинная очередь. — Галлиот хороший организатор.
— Да, он надежный человек, — охотно согласился Хансекер. — Думаешь, мы обязаны победой только Мойдарту и его силе духа?
— Нет, не только. Он большой хитрец. Солдаты, конечно, любят сильных лидеров, но и о деньгах не забывают. Жалованье — первое, о чем он заговорил. А когда они увидели голову Пинанса, то сразу поняли, что больше заплатить некому.
— Думаешь, они уйдут, когда получат денежки?
— Некоторые уйдут. Бьюсь об заклад, что недалеко. — Подермил указал на юг. По главной дороге Старых Холмов маршировали две колонны мушкетеров Мойдарта. — Эти красавчики засядут где-нибудь по дороге и сделают так, чтобы никто не вернулся домой.
— Многие ли останутся?
— Да, многие. Большинство солдат — наемники. Главное для них, чтобы жалованье платили и чтобы не перевелись выпивка да шлюхи. Да, и еще победы. Одно поражение — и вся наша гигантская армия разбежится за пару дней.
— Ну и настроение у тебя.
— Сам знаю. Ты боишься смерти, Хансекер? Здоровяк почесал седую бороду.
— Я редко о ней думаю.
— Раньше я боялся смерти больше всего на свете. А теперь уже нет.
— И все из-за этого сна?
— Это был не сон, — огрызнулся Подермил, — а видение. Там был огромный диковинный город, и человек в короне из оленьих рогов. Нет, не человек. Я не знаю, что он такое. Но его силу я ощутил, Хансекер! Она невероятна! Он способен править живыми и мертвыми.
— Ничего не понимаю.
— Я тоже, но это был не сон. Я раньше не знал, что способен испытать такой ужас.
— Пока еще все в порядке. Небо голубое, мы оба живы, у нас есть армия. Я доволен. А тебе пора впадать в транс, или как там твоя магическая чепуха называется? Учти, Мойдарт ждет известий о своем сыне.
— Я слишком боюсь, Хансекер. Искупителей можно провести или изгнать заклинанием. А если я встречу там этого с рогами? Он порвет мою душу на кусочки.
Хансекер прислонился к стене.
— Смотри на это проще, Аран. Возможно, рогатая тварь действительно существует. В существовании Мойдарта сомневаться не приходится. Душу он тебе не вырвет, но вот тело покалечит, могу ручаться.
— Все моя проклятая жадность, — запричитал Подермил. — Клянусь Истоком, если я останусь в живых, никогда больше не поддамся ей!
— Люди никогда не меняются, — расхохотался Хансекер. — Каким родился, таким и помрешь. А теперь займись делом и выясни для Мойдарта что-нибудь важное.
13
Галлиот Приграничник встал из-за стола и пустил за него сержанта Пакарда. Его правая рука давно покрылась чернильными пятнами и болела от непривычки к долгому письму. Все купленные в лавке Винсера приходные книги уже были заполнены, оставшихся солдат записывали на отдельные листы бумаги.
И это было только начало. Новых солдат требовалось распределить по офицерам, расселить, накормить и выплатить всем жалованье. От этого организационного кошмара у Галлиота уже болела голова. Он послал в Эльдакр людей, чтобы те привели всех писарей, в надежде, что кто-нибудь из них обладает запасом пустых конторских книг, а также, чтобы переложить на них часть канцелярского ада.
Получить большую армию, конечно, хорошо, но своими силами обеспечить ее всем необходимым — почти невозможно.
Галлиот отошел от стола и направился к замку. По пути его перехватили несколько офицеров Пинанса и засыпали вопросами, ответов на которые он не знал.
— Все вопросы мы обсудим сегодня вечером на собрании, — ответил он, стараясь придать голосу максимальные уверенность и спокойствие.
Избавившись от офицеров, он вошел в замок и поднялся в свой кабинет на втором этаже. Войско Мойдарта пополнилось приблизительно на двенадцать тысяч человек, которых придется не только кормить, но и содержать. Чайлин в месяц офицерам, два — кавалеристам и один — стрелкам. На треть больше, чем Мойдарт платил собственным войскам. Значит, во избежание мятежей и дезертирства им тоже придется поднять жалованье. Во сколько обойдутся казне семнадцать тысяч солдат, если им платить в среднем полтора чайлина в месяц? Галлиот сел за стол и обмакнул перо в чернильницу. Семнадцать тысяч умножить на полтора — получится двадцать пять с половиной тысяч. Поделить на двадцать и будет тысяча двести семьдесят пять фунтов в месяц только на жалованье. А если учесть стоимость еды? Галлиот в ярости отбросил перо.
В казне немногим больше двух тысяч фунтов. Налоги приносят четыреста фунтов за сезон. Последние сборы только поступили, значит, до следующих придется ждать еще четыре месяца.
Не надо быть математиком, чтобы сообразить, что Мойдарту не по карману армия таких размеров. Завтра, когда солдатам Пинанса выплатят жалованье за первый месяц, казна практически опустеет.
Через месяц платить будет уже нечем.
План низвержения Пинанса не мог не вызвать восхищения. Его реализация повлекла за собой массу проблем.
Галлиот подобрал перо и еще полчаса посвятил расчетам.
Раздался стук в дверь. Вошедший сержант Пакард, здоровяк, примерно отслуживший уже двенадцать лет, отдал честь. Обычно он прикидывался недотепой, но был гораздо умнее, чем хотел казаться.
— Писарей доставили, сир. Очереди скоро подойдут к концу.