ваш совет. Подыскиваю себе новую.

— Правильно сделали, Руп, и приехали куда следует. Здесь есть просто чудесные собаки.

— Правда ваша. — Он снял фетровую шляпу и пригладил волосы. — Да только, черт дери, никак выбрать не могу. Чувство такое дурацкое: возьму одного, а их вон сколько тут бедняг мается, так почему его? Меня совесть замучает.

Сестра Роза засмеялась.

— Не вы первый, мистер Неллист! Многие чувствуют то же. Но пусть совесть вас не тревожит: все мои собаки находят хороших хозяев. И держу я их тут столько, сколько требуется. Мы никого не усыпляем. За исключением совсем уж одряхлевших и неизлечимо больных.

— Дело! Ну так я пройдусь еще разок.

И он вновь принялся разглядывать обитателей вольеров, заметно припадая на правую ногу — память о перенесенном в детстве полиомиелите.

Сестра Роза не преувеличивала, назвав его дотошным. Он переходил от вольера к вольеру, разговаривал с их обитателями, просовывал палец сквозь сетку и поглаживал их по носу. Среди этих собак было немало прекрасных образчиков своей породы, чистейших кровей, если судить по их виду: благородные лабрадоры, величавые золотистые ретриверы, немецкая овчарка — настоящий чемпион по экстерьеру. И, глядя, как они виляют хвостами и ластятся к Рупу, я вновь отказывался понять их бывших хозяев. Бросить на произвол судьбы таких чудесных псов! Всякий раз, когда Руп проходил мимо вольера Путика, песик скакал на трех лапах рядом с ним по ту сторону сетки и заглядывал ему в лицо.

Руп остановился и долгое время смотрел на малыша.

— Знаете, мне вот этот пришелся, — сказал он.

— Неужели? — Сестра Роза искренне удивилась. — Он здесь первый день. Мы еще, не успели ничего для него сделать. А он в жутком состоянии. И совсем хромой.

— Оно заметно. Дайте-ка посмотреть на него поближе. — Сестра Роза отперла дверцу, Руп Неллист протянул руку, ухватил песика и поднес к самому своему лицу. — Вот что, кроха, — сказал он ласково, — хочешь поехать со мной?

Испуганные глаза несколько секунд поглядывали на него из зарослей косматой шерсти, потом хвостик дернулся, и розовый язык лизнул ему щеку. Руп засмеялся.

— Какие нежности! Ну, пожалуй, мы поладим.

— Вы хотите забрать его прямо сейчас? — с удивлением спросила сестра Роза, уставившись на него широко открытыми глазами.

— Вот-вот. Прямо сейчас.

— Но я бы предпочла, чтобы мы прежде привели его в божеский вид.

— Не беспокойтесь. Я сделаю все что требуется. — Он поставил песика на землю и опустил банкноту в ящик для пожертвований. — Спасибо, сестра, что позволили мне отнять у вас столько времени. А как вы назвали кроху?

— Боюсь, что Путик. Наверное, вы подберете что-нибудь позвучнее.

Руп Неллист засмеялся.

— И не подумаю. Идем, Путик! — Он захромал к своей машине, и его новая собака захромала рядом с ним. Через десяток шагов Руп с улыбкой обернулся. — А ходит он, прямо как я, верно? Даже на ту же самую ногу хромает.

Увидел я их снова через две недели, когда они явились ко мне в приемную для тонизирующей инъекции. Путик волшебно преобразился. Позвонки и ребра больше не торчали, но, главное, он не дрожал и в глазах у него не было страха.

— Его не узнать, Руп, — сказал я. — Сразу видно, что он наконец-то получает хороший корм и, самое важное, он счастлив.

— Да уж, в первые дни он прямо-таки обжирался и к дому сразу привык. А моя хозяйка на него не надышится.

Все время, пока хозяин говорил, Путик преданно смотрел на него. Моток шерсти с неясной родословной, но косматая мордочка дышала обаянием, а глаза светились любовью. Песик нашел, кому отдать эту любовь, и я знал, что теперь его доверие обмануто не будет. Руп Неллист умел держать свои чувства при себе, но то, как он смотрел на Путика и поглаживал его по голове, не оставляло сомнений, что песик успел завоевать его сердце.

Я воспользовался случаем, сделал рентгеновский снимок перелома и увидел то, что ожидал увидеть.

— Накладывать гипс, Руп, уже поздно, — сказал я. — Можно только попытаться точно соединить концы кости и скрепить их на несколько недель металлической пластинкой. Но и в этом случае нельзя гарантировать, что хромота исчезнет. Другое дело, будь перелом свежим.

— Понятно. Да только я бы дорого дал, чтобы увидеть, как кроха разгуливает на всех четырех ногах. На больную он же совсем не опирается, даже земли не касается. Вы подумайте, а потом мы сделаем, как вы посоветуете.

Соединение кости пластинками в мой опыт ортопедической хирургии не входило, но две причины побуждали попробовать. Во-первых, доверие, с каким относился ко мне Руп Неллист, а во-вторых, Колем Бьюканан все время с жаром уговаривал меня быть посовременнее и расширить работу с мелкими животными.

И еще одно. От своих знакомых в Харгрове я постоянно слышал о поразительной привязанности Рупа к новой собаке. Он брал Путика с собой повсюду — и в гости, и в контору, с гордостью всем его показывал, словно песик был чистокровным представителем какой-то редчайшей породы, а не маленькой дворняжкой, как его назвал бы любой беспристрастный человек. Руп пользовался в городе большим весом — он открыл еще один магазин, активно участвовал в деятельности муниципального совета и других местных властей. Но когда он взял да и привел Путика на заседание совета, это вызвало общее недоумение и сошло ему с рук лишь потому, что он пользовался большим влиянием и умел настоять на своем.

Нет, все толкало меня заняться ногой Путика.

Вновь я был вынужден взяться за операцию, которой не только никогда еще не делал, но даже не видел. Ветеринарный колледж давал по тем временам основательное научное образование, но окончил я его как раз перед появлением множества принципиально новых медикаментов и методик. Я изо всех сил старался идти в ногу со временем, но следить за развитием нашей профессии я мог практически только по ветеринарным журналам. Однако из них я почерпнул достаточно сведений о полостных операциях вроде кесарева сечения и удаления рубца у рогатого скота, которые в наших краях еще никто не делал, так что тут я оказался скромным первопроходцем.

Но к этому вынуждали обстоятельства: я же специализировался на крупных животных. И всегда было так просто не оперировать мелких животных, а перепоручать их заботам блистательного Гранвилла Беннета. Но подошло время признать, что работа с кошками и собаками будет занимать все больше нашего времени. Еще одна революция в ветеринарии!

Колем был ярым пропагандистом новых идей. С беззаветным мужеством он брался за любые операции, и возможность заняться переломом Путика привела его в восторг. В отличие от меня он таких ортопедических операций видел немало. У современных ветеринарных колледжей есть собственные клиники, где применяют новейшие методики. В мое время ни о чем подобном мы и не мечтали.

Нам пришлось приобрести кое-какие инструменты и оборудование, и в следующее воскресенье утром все было готово.

Как всегда в подобных случаях, я не замедлил убедиться, что действительность в десять раз сложнее того, что изложено в руководстве.

Мне чудилось, что мы с Колемом наклоняемся над спящим Путиком голова к голове целую вечность. Добраться через мышцы к месту перелома, убрать мозоль и бесконечные массы фиброзной ткани, перевязать рассеченные сосуды, обработать обломанные концы кости, просверлить их и закрепить пластинки, чтобы они сохраняли требуемое положение, — когда, наконец, был положен последний стежок и виден остался только аккуратный шов, я был мокр от пота и полностью вымотан. А представив себе, что прячет этот шов, я мысленно помолился.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

8

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату