– Так это вы нас везете?!

– Поразительно, верно?

В ответ на его задорную ухмылку Офелия пренебрежительно фыркнула:

– Не ждите благодарности. Тем более что я вас об этом не просила.

Рейфел, как правило, не лгал и терпеть не мог лжецов. Но если быть честным до конца, придется признаться Офелии, что ее похитили, а такой разговор добром не кончится. У нее и в мыслях не было, что они едут вовсе не в Лондон, а Рейфел доберется до места только завтра. Поэтому она пока что не должна ни о чем знать.

Офелия, пожав плечами, направилась к парадной двери, но постепенно замедлила шаг и остановилась. Очевидно, поняла, что перед ней не гостиница, а чьи-то владения.

– Где мы? – спросила она, оглянувшись. Пока что в голосе не звучало ничего, кроме любопытства.

Рейфел молча помог горничной спуститься вниз, прошел мимо Офелии и постучал в дверь. Он намеренно заставил ее ждать ответа. Трудно сказать, насколько у красавицы хватит терпения, и поэтому следовало крайне осторожно подбирать слова в общении с ней.

Рейфел уже хотел что-то сказать, но отшатнулся, словно отброшенный назад ее злобным взглядом. Потребовалось несколько секунд, чтобы он опомнился и принял свой обычный невозмутимый вид.

– Видите ли, у меня множество родственников по всей Англии. Очень удобно, особенно когда путешествуешь. Это дом моей тети Эсмеральды. Впрочем, сама она предпочитает именоваться Эсме. Мы проведем здесь ночь. Уверяю, здешние постели куда мягче гостиничных.

Не успел Рейфел договорить, как дверь открылась. На пороге стоял старый Уильям, щурясь на вновь прибывших сквозь узкие очки. Бедняга был настолько же слеп, насколько была глуха его хозяйка, но по- прежнему выполнял обязанности дворецкого. Эсме буквально украла его из отцовского дома, когда вышла замуж и зажила своим хозяйством. По крайней мере так уверял предыдущий герцог.

– Кто тут? – спросил Уильям. Очевидно, очки не слишком помогали престарелому дворецкому. Будь сейчас день, он, возможно, узнал бы Рейфела. А может, и нет. Сама Эсмеральда уже немолода, а Уильям намного старше хозяйки. Ему, должно быть, уже за девяносто.

– Это Рейф, старина. Просим приюта на ночь. Утром мы уезжаем. Нам нужны три комнаты, и неплохо бы поужинать. Моя тетушка еще не спит? Или уже удалилась к себе?

– Сидит в гостиной. Пытается сжечь дом: набила камин дровами так, что он раскалился едва не добела.

Рейфел, привыкший к жалобам дворецкого, только усмехнулся. Эсмеральда сильно мерзла зимой и легко простужалась. Вся в свою матушку! Большинство родных не любили посещать Агату Лок, потому что в ее покоях в Норфорд-Холле вечно стояла невыносимая жара. Но Уильям не желал признаваться, что в таком возрасте и при его ревматизме тепло – это единственное спасение.

– Пойду дам ей знать… – заговорил Рейфел, но его грубо перебили.

– Я бы хотела сразу подняться в свою комнату, благодарю вас, – объявила Офелия, входя в переднюю. – И, если можно, принесите туда поднос с ужином.

– Разумеется, миледи, – механически ответил Уильям. Конечно, при его зрении он не мог разглядеть модного дорожного костюма. Но повелительного тона было достаточно, чтобы признать в ней аристократку.

Рейфел покачал головой, глядя вслед Офелии, поднимавшейся по лестнице. Она приняла как должное, что Уильям следует за ней, чтобы показать комнату. Но при его дряхлости он вряд ли решится поспешить за гостьей и сейчас наверняка обратится к экономке, передоверив ей свои обязанности. Поэтому Офелии придется подождать. Очевидно, она уже забыла о присутствии Рейфела и не намеревалась вступать с ним в беседу. Рейфел не привык к тому, что его игнорируют. И хотя он радовался, что не придется лгать снова, если она спросит, когда они прибудут в Лондон, все же ее полное безразличие невольно задевало.

– Значит, увидимся утром, – сказал он ей в спину.

– И как можно раньше, – бросила она не оборачиваясь. – Не хочу целый день провести в дороге.

Рейфел, не дослушав, скрылся в гостиной, в надежде, что она обернется и увидит это. Но она скорее всего и не подумает обернуться. Проклятая кичливая ведьма!

– То есть как это «похитил»?! Ну-ка, мальчик, повтори, что ты сейчас сказал! Я, должно быть, ослышалась!

Рейфел погладил руку тетки. Кричать он не собирается, тем более что сидит слева от нее, а левое ухо Эсме все еще довольно хорошо слышит. Правда, она закутала шарфом шею и уши, а на плечах лежит толстая шаль. Странно еще, что она перчаток не надела!

Боже, какая здесь жара!

Рейфел ослабил воротник сорочки. Он ужасно замерз после долгого пути, но, пробыв в гостиной две минуты, немедленно сбросил сюртук.

– Ты не ослышалась. Но это не то, что ты думаешь. Через несколько дней я получу разрешение родителей девушки удерживать ее в своем доме столько, сколько мне заблагорассудится.

– Они продают ее тебе?

– Нет-нет, ничего подобного. Они всего лишь вообразили, что у меня на уме женитьба. Собственно говоря, так оно и есть, но вот только женюсь на ней не я. Эта девчонка – сущая фурия. Грубая, злая и к тому же сплетница. Она распространяет лживые слухи, не думая о том, что они могут кого-то ранить.

– Разве половина Лондона не занята тем же самым? – презрительно хмыкнула Эсмеральда.

– По крайней мере они убеждены, что передают чистую правду. Офелия же прекрасно сознает, насколько фальшивы ее измышления, – рассмеялся Рейфел.