Нет, она об этом совсем не жалеет.

В этот момент Сабрина ей улыбнулась. Довольная Офелия облегченно вздохнула и ответила улыбкой. Но тут же заметила настороженный взгляд Дункана и попыталась развеять его подозрения.

– Здравствуйте, Дункан, – смущенно пролепетала она. – Удивительно видеть вас и Сабрину в городе, тем более что до свадьбы остается совсем немного.

– Мы всего лишь приехали купить кое-какие вещи, которые мои дамы не смогли найти дома.

Хилари Ламберт просияла, услышав, что она тоже входит в число «дам» Дункана, но разговора с Мэри не прервала. Подружки никогда не упускали случая вспомнить о том, как они росли вместе.

– Поздравляю с великим событием, – продолжала Офелия. – Я очень счастлива за вас обоих.

– Будь я проклят, – недоверчиво пробормотал Дункан. – Похоже, вы не притворяетесь…

На вопрос это не походило, но она все же ответила:

– Мы с вами прекрасно поладили бы, не будь вынуждены познакомиться друг с другом стараниями наших родных, но у меня нет ни малейшего сомнения в том, что Сабрина будет вам лучшей женой, чем я. Она куда больше вам подходит.

Дункан ошеломленно уставился на Рейфа:

– Я сдаюсь, парень. Больше я не нуждаюсь в доказательствах того, что с ней произошло чудо. Офелия действительно изменилась, причем разительно! Это единственное пари, которое я был рад проиграть.

Офелия нахмурилась, но не сразу поняла, что имеет в виду бывший жених. Пока не увидела, как поежился Рейф.

– Это всего лишь комплимент твоим успехам, Офелия, – поспешно заверил он.

Но она словно не услышала.

– Пари? О каком пари идет речь? Вы протащили меня через ад ради проклятого пари?!

– Все было не так, как ты думаешь.

– Не так?

– Именно, – заверил Рейф. – Я знал, что ты способна измениться, как все остальные смертные. Пари было всего лишь моей реакцией на скептицизм Дункана.

Теперь уже Дункан мучительно сморщился, и Офелия это заметила. Сабрина выглядела пристыженной. За своего жениха? Или потому что Офелия слишком громко говорит и может привлечь нежелательное внимание? Люди уже стали оборачиваться. Мэри и Хилари прервали беседу и хором спросили, что случилось. Офелия не ответила: слишком живо представляла, как Рейф и Дункан смеялись над ней, когда заключали пари. Забавлялись на ее счет! Значит, все, что она себе вообразила, все, что сказал ей Рейф, – это ложь?

Она пристально уставилась на Рейфа потрясенным и одновременно убийственным взглядом.

– Значит, все это вы делали ради моего счастья? Оказывается, все дело в деньгах… которые вы ставили на меня. Боже, какой же вы подлый лжец!

– Фелия, даю слово. Я…

Но Офелия уже выбегала из комнаты. Мать поспешила за ней.

– Что случилось? – спросила запыхавшаяся Мэри, пытаясь догнать дочь.

Они даже не взяли свои плащи, и Офелия, не дожидаясь, пока подадут их экипаж, выскочила на улицу. К счастью, экипаж стоял совсем недалеко, и уже через несколько минут они ехали к дому.

– Что случилось? – снова спросила мать.

Офелия не ответила. Да и не смогла бы, как ни старалась: в горле стоял колючий ком, душивший ее. Но слезы, струившиеся по щекам, были достаточно красноречивым ответом. Мэри молча притянула к себе дочь, и душераздирающие всхлипы стали тише, когда та уткнулась носом в плечо матери.

Наутро, едва дождавшись часа, считавшегося более-менее приличным для визитов, Рейфел прибыл к дому Ридов, но дальше порога его не пустили. Дворецкий сообщил, что дамы не принимают, а графа нет дома. Рейфел вернулся днем и получил тот же ответ. Пришлось подождать на улице. Оказалось, что другим визитерам тоже отказывают. Ему стало легче. По крайней мере дело не только в нем.

Его лакею Саймону тоже не удалось узнать планы дам на сегодняшний день. Мало того, его бесцеремонно выгнали из дома, когда одна из судомоек донесла дворецкому, что Саймон – неизвестно