хватает.

Иногда в лесу кого встретит… И люди уж знают, но считают его за неживой призрак, опасаются, бегут. Иногда встречает знакомого медведя, его еще в бытность в деревне учил из пушки стрелять. Медведь все ходит к пушке и, видно, медвежат научил.

«Помру я, – подумал спокойно майор, – куда денешься? Помру. Пускай Елена здесь меня похоронит, отсюда вид хороший, далеко на горы смотришь, на холодные вершины, на облака бегущие, на птиц перелетных. Птицы опускаются у родника, раны лечат. И пройдет много лет, и попадет сюда какая душа, увидит мой крест и поймет мою печаль, и поймет, что эти годы жил я одной любовью, и без нее давно бы помер без следа и без могилы…»

Крест стоял на зеленом косогоре, покосившийся крест, одинокий, как тот майор. Впрочем, давший начало целой деревне – и Кольке, и Глафире, и Ангелине…

Надо идти обратно. Фельдшера оставлять нельзя, напакостит чего-нибудь, будет деньги искать, ротонду разрушит.

«Может быть, – думал Андрюша, подгоняя сквозь черную пещеру присмиревшего Эдуарда, – назовут санаторий или заповедник именем майора Полуехтова. Да вряд ли – он фигура как бы внеисторическая, не борец, не мститель. А жалко…» Эдуард постанывал. В одной руке он нес крышку сундука, в другой сжимал серебряный рубль с портретом толстой востроносой бабы с грудями, как жернова.

– Украли, – повторял он и вздыхал. – Мошенники, грабители. Я же хотел для народа.

Когда они вышли из расщелины и впереди показалась трясина, Эдуард заволновался и сказал:

– Надо оказать помощь Василию. Мы гуманисты или нет?

– Гуманисты, – сказал Андрюша. – Сейчас принесете палку и вытащите.

Но палка не понадобилась. Они увидели, что Василий все так же стоит по горло в трясине, а на бережку сидит на корточках дед Артем с бумагой на коленях, рядом длинный шест. И пока они шли вокруг топи, Василий монотонно перечислял свои и Эдуардовы грехи, а дед в паузах приободрял его:

– Давай, давай, преступная твоя физиономия, все выкладывай, а то не видать тебе берега! – И Василий продолжал исповедь.

Он увидел Эдуарда, только когда они подошли к деду.

– Вот он! – забулькал Василий. – Он мной руководил. А я по глупости слушался. Где клад? Где деньги?

– Это легенда, только легенда, – сказал Эдуард. – И я спешил сообщить тебе об этом. И помочь выбраться из болота. Прости, что не смог сделать этого раньше – помогал Ангелине.

– Ну и подлец ты, Эдик, – сказал дед Артем.

– Это что у тебя? – спросил Василий, показывая глазами на крышку сундучка. – Клад?

– Сувенир, – быстро сказал фельдшер. Он был почти гол и прикрывал живот этой крышкой. – На память об историческом прошлом нашего края. Артемий Никандрыч, не верьте ни единому слову этого мерзавца и подонка. Он хочет меня оклеветать…

– Ничего, – сказал дед Артем, – разберемся.

Василия вытащили с трудом, пять потов сошло, пока трясина отпустила его. Эдуард бегал вокруг и давал советы, когда же Василий вышел на берег и бросился в неудержимом гневе на своего учителя, тот так припустил по дороге, что догнали его только в лесу.

А еще шагов через сто увидели и Ангелину. Она уморилась, и Андрюша взял у нее бидон.

Вертолет стоял сразу за околицей, шагах в ста от дома. Рядом пустые носилки. Вертолет медленно крутил лопастями.

– Улетят! – закричала Ангелина, бросаясь к нему. – Скорей, Андрюша!

Они побежали по улице.

– Эй! – крикнул Андрюша, увидя в кабине пилота. – Остановитесь! Мы живую воду принесли!

Ангелина приподняла бидон, чтобы пилот увидел.

Тот понял не сразу, потом выключил мотор, и лопасти отвисли, замедляя кружение.

– Чего? – спросил пилот. – Чего принесли?

– Живую воду, – сказала Ангелина.

– Прости! – сказал пилот. – Намек понял. За рулем не пью.

– Мы не вам, – сказал Андрюша, – мы больному.

– Так и несите ему.

– Так он не на борту?

– Нету его.

Ангелина чуть не выронила живую воду. Из бидона плеснуло, и в том месте начала бурно расти трава, зацвели большие синие колокольчики, и пилот уставился в полном изумлении на это зрелище.

– Нету в каком смысле? – спросил Андрюша, чувствуя, как у него холодеют руки.

– Видите носилки? Как его донесли сюда, он с них – и в кусты. В его состоянии это верная смерть. Ищут по кустам. А он в бреду.

В кустах возникло шевеление, и оттуда вытащили сопротивляющегося Вениамина. Повязка сползла набок, пропиталась кровью. А рядом бежал врач и норовил наполнить шприц, чтобы сделать больному успокаивающий укол.

– Веня! – закричал Андрюша. – Не суетись. Все в порядке!

– Веня! – Ангелина бежала к нему, прижимая бидон к груди.

– Вернулись? – Веня говорил быстро, глаза его лихорадочно блестели, но он был в полном сознании. – Прости, Геля, я не мог улететь без тебя. Ты ради меня пошла ночью в лес, я же понимаю, и я не могу улететь как дезертир… Поймите меня, – он обратился к врачу, – и простите, что заставил вас волноваться.

– Все хорошо, – сказал врач. Он воспользовался тем, что больной успокоился, и быстро всадил ему в руку шприц.

– Вот это лишнее, – заметил Вениамин, – я уже покорился. – Он сам улегся на носилки.

– Вы можете умереть, – сказал врач. – Это безобразие.

– Ты пришла, Геля, спасибо тебе. Вода – это сказка, я понимаю, но ты пошла в ночь…

– Вода здесь, – сказала Геля. – Все в порядке. Она действует.

– Она действует, – подтвердил Андрюша. – Проверено.

– Товарищи, не задерживайте нас, – попросил врач. – Каждая минута – дополнительный риск.

– Доктор, – крикнул пилот, – вода действует, я видел!

– Ну какая еще вода!

Глаза Вени смежились, он засыпал со счастливой улыбкой, держа за руку Гелю.

– Дайте платок, – сказала Геля.

Она сказала это таким голосом, что Глафира без слов сняла с головы белый платок. Геля окунула его в бидон.

– Этих фальшивомонетчиков не видел? – спросил Андрюшу милиционер.

– Вон идут, – сказал Андрюша.

По улице поднимались парой Эдик и Василий – руки за спиной связаны, чтобы не передрались, дед веревку в мешке нашел, – и лаяли друг на друга. Сзади кучером шагал дед Артем, держа их как на вожжах.

Ворон Гришка поднялся в воздух, сделал круг над вертолетом, который, видно, принял за соперника, вторгнувшегося на его территорию. Спикировал на вертолет, больно клюнул в стекло кабины. Потом поднял гордо голову и сказал:

– Омниапрекларрарара!

Из леса вышла медведица. Она вела медвежонка учиться стрелять из пушки.