Перевалив через горб горы, дорога покатилась вниз, в тесную долину, окруженную зубцами темных скал. Ручей исчезал в яркой зелени трав и появлялся вновь уже по выходе из долины. Попасть туда было нелегко. Сверху Андрюша видел, что дорогу, прорезавшую полукруг скальной стены, перегородил обвал. Перед баррикадой глыб, как перед закрытой дверью, остановились Ангелина с дедом. А где же бандиты? Ага, вот они, присели за скалой метрах в двадцати от завала.

Дед и Ангелина глядели на Гришку, который поднялся высоко вверх и кружил, будто забыв, куда двигаться дальше. Андрюше видно было, как старик первым полез вверх, положив на дорогу мешок с едой, чтобы не мешал. Ангелина взобралась следом, вот они уже смотрят сверху на зеленый стакан долины. В небе появились черные точки, они росли, приближаясь к Гришке, и тот нырнул вниз, видно, испугавшись, – к нему приближалась целая стая громадных летучих мышей. Они окружили Гришку, закрутили, потом от стаи отделилось черное пятно – распростерши крылья, ворон планировал, рывками приближаясь к земле. Он исчез за завалом, а стая, сделав круг, повернула обратно… Дед и Ангелина, спотыкаясь, бросились к нему. И тут же из-за камня поднялась неуклюжая фигура Василия, он кинулся к завалу, схватил мешок с едой, потащил к себе. Эдуард, поднявшись, шипел на него, махал руками:

– Брось, тебе говорят, брось, увидят!

Мешок был, видно, плохо завязан, раскрылся, из него посыпались на дорогу куски хлеба, покатились яйца и огурцы. Василий кинулся подбирать добро. Он заталкивал в рот яйца и огурцы, чавкал и рычал так шумно, что, видно, дед услышал – его голова вновь показалась над завалом. Эдуард нырнул за камень, а Василий продолжал ползать по дороге. Голова деда тут же исчезла. Эдуард кусал ногти и топал ногой.

– Все пропало! Увидел он тебя, понимаешь, увидел!

– А они и сами не найдут, – невнятно сказал Василий. – Гришку-то пришили. Нельзя туда ходить, понял?

Андрюше сверху было видно скрытое от Эдуарда: там, за завалом, по узким остаткам дороги, прижимаясь к скале, спешили прочь дед и Ангелина. Ангелина прижимала к себе Гришку, дед нес пустой бидон. Они осторожно спустились с обрыва и начали пробираться по краю зеленой поляны, перепрыгивая с камня на камень. Однажды дед оступился, и нога его ухнула в зелень. Андрюша понял, что зелень эта – трясина.

Ангелина с дедом обогнули половину зеленой топи и приближались к дальней стене долины, где из трясины торчали пальцами деревянные столбы – остатки моста. Эдуард уговорил Василия проползти вперед, забраться на завал. Увидев, что старик с девушкой ушли далеко, Василий вскочил на ноги и крикнул:

– Стойте! Вы куда?

Его крик настиг беглецов, но не остановил. Они оглянулись и исчезли в узкой расщелине среди скал. Василий скатился вниз, к зеленому полю.

– Стой! – крикнул ему Эдуард. – Меня подожди!

– Еще чего! – огрызнулся Василий. – Без тебя доберусь!

Он влетел в зелень большим прыжком и не сразу сообразил, что почва не держит его – жидкая грязь брызнула из-под ног, пачкая салатную траву. По инерции он пронесся еще два шага, завяз по колено, вырвал с трудом ногу, рванулся дальше… Уйдя в трясину по бедро, Василий повернул назад и только тут обнаружил, что до берега уже метров шесть.

– Эй! – крикнул он Эдуарду. – Дай руку!

– Как же я дам? – Эдуард понял, в чем дело, и замедлил спуск к болоту. – Сам выбирайся. Убежать от меня хотел!

Василий рванулся к нему и погрузился по пояс.

– Ты чего?! – вдруг испугался Эдуард, увидев тоску в глазах шофера. – Погоди!

Андрюша побежал со своей горы вниз, к завалу, и через несколько шагов потерял людей из виду. Когда он снова увидел их, Эдуард метался по берегу, протягивая Василию зонтик. Андрюша оглянулся – нужна какая-нибудь палка, шест, но вокруг не было ни единого деревца. Лес остался далеко позади.

Василий погрузился по шею, глаза его вылезли из орбит.

– Не могу! – крикнул ему Эдуард. – Прощай!

– Эдик, – хрипел Вася, – спаси, я тебе все деньги отдам, и клад себе бери, только спаси меня!

– Я бы рад… – расстраивался Эдуард. – Я бы рад…

– Вылезу, убью! – закричал Василий.

– Прощай, – развел руками Эдик. – Ты не мучайся, сразу ныряй.

– Нет, сволочь! – отказался от совета Василий. – Я на твердом стою! – Жижа подобралась ему к подбородку.

– Стоишь? – переспросил Эдуард. – Ну и ладушки. Это изумительно. Это восхитительно. Замечательно. Стой.

– Эдик! – закричал Василий. – Я тебя под суд подведу!

– Не надо. – Эдуард концом зонта стряхнул с майорского сапога грязь. – Ничего это тебе не даст. Стоишь ведь, не тонешь? Я за ними сбегаю, клад отберу – и к тебе. А ты подожди. – И Эдуард пошел по краю трясины с камня на камень вдоль стенки, как недавно шли дед с Ангелиной.

– Эдик! – неслось ему вслед. – Эдик, погибну! Вернись! А то скажу, как лекарствами торговал! И где иконы лежат!

– Молчи, подонок! – Эдик подобрал ком земли и кинул так, что он упал в воду рядом с Василием, колыхнул топь и обрызгал шофера до затылка – голова стала бурой от грязи и без слов хрипела с ненавистью вслед фельдшеру. – Терпи, – сказал Эдик, – твой вид отвратителен. – И легко с камня на камень поспешил к расщелине.

Андрюша подождал, пока он скроется, и перебрался через завал. При виде его Василий заморгал глазами, всхлипнул с надеждой:

– Студент… Студент, спаси, я все скажу!

– Стой! – сказал Андрюша без жалости. – Чего мне тебя жалеть! Грязь для тебя оптимальная окружающая среда.

– Студент! – шипела голова. – Интеллигентный человек!

– Я тебя буду спасать, а Эдуард в это время на Ангелину нападет? Он же бессовестный.

– Студент! – упрямился Василий. – Я с тобой поделюсь. У меня облигации есть… Не хочешь? Убью!

Из трясины возникла лягушка, большая, зеленая, с белым гладким пузом. Приняв голову Василия за камень, вспрыгнула на нее и удобно уселась. Как шляпа. И пялила бессмысленные глаза на Андрюшу. Под тяжестью лягушки Василий ушел в воду еще глубже, даже подбородок скрылся в трясине. И он замолчал, чтобы не наглотаться.

– Я вернусь за тобой. Если он обманет, я вернусь, – сказал Андрюша и направился к глубокой темной расщелине.

Шаги в расщелине раздавались гулко, по стенам стекала вода, вливаясь в ручеек, что журчал по дну. Воздух был удивительно чист, пахло озоном, словно тут недавно ударила молния.

Скалы над головой сомкнулись, стало совсем темно, но через несколько шагов впереди забрезжило пятнышко света. Свет исходил от фонаря Эдуарда. Тот стоял перед новым завалом из рухнувших сверху глыб и шарил по нему лучом, разыскивая щель.

– Не может быть, – бормотал Эдуард дрожащим голосом. – Они завалить ее не успели бы… – Свободной рукой он раскачивал камни, ища тот, слабый, которым был закрыт путь. Раздался грохот, посыпались новые глыбы. Фельдшер отпрыгнул назад. – Ногу! – взвыл он. – Ногу зашибли, сволочи!

Андрюша вдруг понял, что не хватает привычного звука – пропало журчание ручейка, под ногами было сухо. И повернул обратно.

Услышав впереди журчание, Андрюша провел рукой по стене и обнаружил у самой земли дыру меньше метра диаметром, из нее и изливалась вода. Было страшно. А вдруг отверстие сузится? А вдруг и в самом деле обвал случился только что?.. В отдалении снова раздался грохот – Эдуард продолжал ворочать камни.

Андрюша сунул руку в низкую щель, и пальцы нащупали что-то мягкое. Птичье перо. Большое птичье перо.

Сомнения исчезли. Нагнувшись, Андрюша втиснулся под низкий свод. Пришлось передвигаться ползком,