светился от радости.

— Может, госпожа наденет сегодня шафрановый хитон? — спросила она. — Светит солнце, и я могу переплести ваши волосы золотой нитью. В ней будет отражаться солнце.

— Я не хочу сегодня заплетать волосы, — возразила Андромаха. — И желтый цвет слишком светлый. Принеси мне бледно-зеленый хитон.

— Госпожа, ты всегда носишь зеленый цвет, — пожаловалась Экса. — Ты видела вчера «Ксантос» в бухте? Наверное, господин Гектор навестит нас в скором времени. Желтый наряд ослепит его.

— Я не хочу его ослеплять. И он не придет. Экса выглядела смущенной.

— Почему госпожа так думает? Андромаха повернулась к ней.

— Сколько раз он посещал свой дворец, с тех пор как я поселилась здесь?

— Несколько раз. Я видела его однажды.

— Он приходил навестить Геликаона, пока меня здесь не было.

— О, я уверена, он…

— Пожалуйста, Экса, прекрати. Это устроенный брак, которого Гектор, очевидно, не хочет. Полагаю, он отправится на свою ферму, и я не увижу его до свадебного пира.

Лицо Эксы опечалилось.

— О, ты не должны так думать, моя госпожа. Гектор — удивительный мучжина. Местарес обожает его. Он рассказал мне, что Гектор считает вас самой прекрасной женщиной на свете.

— Такой красивой, что даже не может провести со мной ни одной минуты. Достаточно об этом. Ты права, давай шафрановый хитон.

Андромахе не нравился такой яркий цвет, но она знала, что, согласившись, отвлечет служанку. Экса засветилась от счастья и бросилась за одеждой.

Андромаха вышла на балкон. Он был все еще в тени, но она смогла увидеть солнечные лучи, местами осветившие город, и услышать рабочих, которые были заняты приготовлениями к Играм. Вдалеке девушка разглядела людей, возводящих насыпь вдоль ипподрома, где будут проводиться бега и гонки на колесницах. Город заполнили путешественники и соперники, желающие выиграть золото. На севере раскинулся город палаток и построенных на скорую руку хижин.

Снова подступила тошнота, и Андромаха глубоко вздохнула.

На Тере она гуляла с другими жрицами по склонам суровых гор, распевая гимны, чтобы успокоить рычащего под землей Минотавра. Теперь она почувствовала ту же опасность. Внешне она оставалась Андромахой, девственной царевной Фив, которая собиралась замуж за наследника трона Трои. Но внутри нее скрывался ее собственный минотавр, который уничтожит ее.

Когда Приам обнаружит ее неверность, он ее убьет. Царь, несмотря на свою страсть к ней, может быть безжалостным. За последние годы он приговорил к смерти нескольких своих сбившихся с пути сыновей. По отношению к ней его ярость будет огромной, потому что она отвергла его ухаживания под предлогом чести, а теперь он узнает, что это было только отговоркой. В его глазах все будет выглядеть так, словно она водила его за нос. Самолюбивый Приам не перенесет этого.

«А что я могу сделать?» — подумала девушка. Пойти к Геликаону? Сказать ему, что его сон вовсе не был сном? У нее упало сердце. Он попытается защитить ее и вызовет недовольство Приама. Сможет ли маленькая армия Дардании выстоять против мощи Трои? Она знала ответ.

Тогда Андромаха подумала о Гекторе. Она могла бы попытаться соблазнить его. Если ей повезет, он поверит, что это его ребенок. Но она отвергла эту мысль. Всю свою жизнь она верила в честность — особенно между любящими людьми. Андромаха никогда не лгала Каллиопе. Разве может брак начинаться с такой лжи? Это будет жить в ней, словно яд в сердце. Нет, теперь был только один благородный выход — идти к Гектору, готовясь ко всему, и принять то, что последует за этим по воле богов.

Вернулась Экса и помогла ей переодеться. Хитон был красивый, расшитый золотой и серебряной нитками.

— Я собираюсь прогуляться, — сказала Андромаха, когда Экса, встав на колени, завязывала сандалии девушки.

— Могу я тоже пойти?

— Нет, Экса. Ты мне сегодня больше не понадобишься. Иди домой и навести ребенка.

— Он быстро растет, — похвасталась служанка, — похоже, он будет красивым, как мой Местарес, а не таким простым и страшным, как я.

Андромаха посмотрела в круглое лицо Эксы и почувствовала, как у нее комок подступил к горлу.

— Экса, ты не простушка. Все отражается на твоем лице — твоя сила, верность, любовь и смелость.

Служанка покраснела.

— Ты говоришь порой очень странные вещи, госпожа, — сказала она. — А что насчет золотой нити в волосах?

— Нет, я хочу, чтобы они были распущенными. Служанка встала и посмотрела на огненно-рыжие волосы своей госпожи.

— Они выгорают на солнце, — критически заметила она. — В них есть золотые пряди. Надо чаще накрывать голову.

Андромаха засмеялась, ее настроение тотчас улучшилось.

— Ты никогда не бываешь довольна, Экса. То ты хочешь добавить золота в мои волосы, а потом жалуешься, что оно уже там есть.

— Госпожа знает, что я имею в виду, — возразила Экса. — Только у простолюдинок такие пряди, потому что они проводят на солнце весь день.

— Тогда мне надо было быть простолюдинкой, — вздохнула девушка. — Я прощаюсь с тобой.

У дворцовых ворот она увидела красавца Хеона, который спокойно сидел на скамейке, положив рядом свой сверкающий бронзовый щит; его доспехи блестели на солнце. Он встал, когда она подошла.

— Мы собираемся идти в гробницу?

— Нет. Мы идем на ферму Гектора.

— Это большое расстояние по такой жаре, госпожа. Можно мне взять колесницу?

— Я хочу пройтись.

Он больше ничего не сказал, и они вместе зашагали в город. Хеон надел свой шлем. Это был шлем с полным забралом, который, к счастью для Андромахи, делал их разговор почти невозможным. Хеон пробирался сквозь толпу в центр города, затем к Восточным воротам и дальше — на каменную дорогу за ними.

Хеон был прав. Пройдя такое расстояние по жаре, по самому солнцепеку, они все еще были далеко от цели своего пути. Гордость Андромахи не позволила ей признать свою ошибку, ее хитон намок от пота, а сандалии натерли ноги. Хеон посмотрел на нее.

— Если ты не возражаешь, госпожа, — сказал он, сняв шлем, — я бы передохнул немного в тени.

Она посмотрела на него и улыбнулась.

— Ты тактичный человек, Хеон, на тебе нет и капли пота. И да, спасибо, мне бы в самом деле хотелось немного отдохнуть.

Он улыбнулся ей и показал на небольшую рощу деревьев. Там находилось белое святилище. Под альковом стояла статуя женщины, которая держала в руках лук. У ее подножия лежали сухие цветы. Потянувшись, Андромаха коснулась статуи и улыбнулась. Она вспомнила о Каллиопе. Прямо за святилищем девушка услышала журчание бегущей воды. Отодвинув завесу из ветвей кустов, она нашла ручей, бегущий по белым камням. Присев, Андромаха набрала в руки воды и напилась. У воды был странный вкус, не совсем приятный. Хеон стоял рядом, держа руку на рукоятке меча.

— Ты не пьешь? — спросила она его.

— Я не хочу. Зачерпнув воды, девушка омыла лицо, затем встала рядом с Хеоном в тени деревьев.

— Чье это святилище?

— Матери борцов, Перикл построил его в честь богини Артемиды. Говорят, Перикл выигрывал в большем количестве Игр, чем все остальные люди.