собственной жизни.

– Убирайся… – Ей страстно хотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым, однако в глубине души она сознавала, что это только раззадорит его.

– Я уйду, – пообещал он, но не двинулся с места. Эбби затаила дыхание, боясь, что с ее языка невольно сорвется что-нибудь, что заставит его передумать. – И все же наш разговор еще не окончен.

– Он окончен более шести лет назад.

– Ты забываешь: остается еще вопрос о моей дочери, который требует решения.

– Оставь ее в покое! – Эбби изо всех сил старалась не поддаться панике, которая мутной пеленой начинала заволакивать ее сознание.

– Ты можешь выбросить меня из своей жизни, Эбби, но я не позволю тебе с такой же легкостью выбросить меня из жизни Иден. Запомни это и не пытайся действовать мне наперекор.

– Нет… – Эбби почувствовала, сколь нерешительно прозвучало это ее возражение. Отвернувшись от него, она сделала несколько шагов по направлению к двери.

Маккрей уже стоял на пороге. Прежде чем уйти, он посмотрел на нее.

– Еще увидимся, – мрачно пообещал он.

«Нет!!!» – снова закричало все ее возмущенное существо, однако ни звука не вырвалось из ее уст, в то время как она смотрела в спину уходящему Маккрею. Дверь за ним захлопнулась сама по себе. Охваченная паническим ужасом, Эбби подбежала к ней, распахнула рывком и опрометью выскочила в широкий коридор. Увидев его вдали, она остановилась.

– Не надо, Маккрей! – изо всех сил завопила она ему вслед. – Если у тебя есть к ней хоть капля любви, не приходи! Не делай ей больно лишь потому, что хочешь отомстить мне! – Его походка стала чуть менее решительной. Эбби поняла, что ее слова долетели до него. И все же он не остановился. А потому не было уверенности, удалось ли ей его убедить.

Повернув голову, она посмотрела на дверь номера, где жил Бен. Вязкий страх опять затопил горло. Она еще не готова была посмотреть в лицо Бену. И Иден тоже. Внезапно общение с ними превратилось в сложную проблему. Ей необходимо было побыть одной, чтобы все хорошо обдумать.

На следующее утро, еще до рассвета, они расплатились за гостиницу и сдали ключи, после чего направились прямиком к выставочному комплексу. К тому времени, когда красный лик солнца появился из-за горных вершин на востоке, чтобы бросить первый взгляд на Финикс, досматривающий последние сны, Уиндсторм был уже в прицепе. Они уезжали из города.

В течение первого часа Эбби то и дело поглядывала в зеркало заднего вида, смутно опасаясь увидеть в нем отражение взятой напрокат машины Маккрея. Тревога окончательно оставила ее, когда они пересекли границу штата. Погони не было.

Теперь можно было немного расслабиться. Шейные мышцы перестали ныть. Маленькая ножка внезапно уперлась в ее бедро. Эбби с улыбкой взглянула на дочурку, которая спала, свернувшись калачиком на широком сиденье. Подушкой ей служила нога Бена.

– Устала, – задумчиво констатировала Эбби. – Как тут не устать, когда разбудили в такую рань. Вот и хорошо, пусть спит – не будет спрашивать каждые пять минут: «Нам еще долго ехать?»

– Совсем не из-за этого мы уехали так рано, – тихо, но твердо сказал Бен. – Тебе вовсе не нужно было, чтобы она спала в машине. Просто ты думала, что сегодня утром снова придет Маккрей.

– Я не была уверена, но и рисковать не могла. – Эбби ненадолго замолчала. – Он говорит, что она нужна ему.

– А ты ожидала услышать от него что-то другое?

– Не знаю, – честно созналась она. – Никогда не думала, что он узнает.

– И что же ты теперь собираешься делать?

Эбби пожала плечами.

– Может быть, он успокоится, передумает… Какое ему, в сущности, до нее дело? Не растил, не воспитывал. Разве может он по-настоящему любить ее? Большинство мужчин только рады, когда заботу об их ребенке берет на себя кто-нибудь другой. Они боятся ответственности – финансовой и прочей… Может, теперь, когда у него есть время все это обдумать, он тоже придет к такому выводу. А там, глядишь, и это глупое чувство вины пройдет.

– Вины? – озадаченно нахмурился Бен. – За что же это?

– Он твердил мне, что чувствует себя виноватым, поскольку не присутствовал при ее рождении. Ну и прочую ерунду… Мне, честно говоря, не хочется говорить об этом. – Ее мало-помалу снова начинало одолевать раздражение. И дело на сей раз было не в Иден. Ей просто некстати вспомнилось совсем другое – их спор с Маккреем по поводу ее отца и Рейчел. Всю ночь его слова не давали ей уснуть.

– Бен… Как ты думаешь, папа любил нас обеих – меня и… Рейчел?

– Да.

– Но… – Эбби совсем не ожидала от него столь будничного ответа. – Но он дал ей гораздо больше, чем мне. Что ты на это скажешь?

– А ты представь, что у тебя две лошади – одна сильная, другая слабая. Какой ты будешь давать больше овса?

– Конечно же, слабой.

– Вот и умница.

«Что он хотел этим сказать – что Рейчел слаба? – размышляла Эбби. – С меньшего начала, а потому и получила больше?» Она смутно понимала, что то же самое имел в виду и Маккрей, только выразил это чуть по-другому. Неужели, ненавидя Рейчел, она столько времени заблуждалась? Возможно ли?..