— Хрен с тобой. Две с половиной — так две с половиной. Но тогда с пограничниками сам будешь решать.

— Почём стоит решить?

— По десять баксов в паспорт.

— О чём речь! Двести пятьдесят да тридцать — всего будет двести восемьдесят. Всё-таки двадцать зелёных я у тебя отторговал. Начальник, тебя как по имени-отчеству? Отчалим — заходи, с меня магарыч. Я ж не для того, чтобы у тебя бабки срубить, а просто правило у меня такое по жизни — поторговаться малость. Зайдёшь?

— Ну, через часок.

— Годится.

Пацан в зелёной фуражке принял три паспорта с вложенными в них зелёными купюрами, не моргнув глазом. Покосился на майора, тот чуть приметно кивнул.

— Проходите.

Анталия была хороша всем, кроме того, что время летело.

Рано или поздно номер паспорта Андрея попадёт в центральную базу данных. Там уже наверняка стоит флажок. Немедленно свяжутся с местным ФСБ, да ещё бригаду из Москвы могут прислать. Майора с пацаном раскрутят в минуту, те покажут, кто ещё плыл с меченым. Ещё пару суток на подготовку запроса в Интерпол и второго — напрямую туркам. Дальше — турецкая кутузка, суд минут на пять и экстрадиция домой.

Радужным картинкам, которые из далёкого Нью-Йорка рисовал Платон Михайлович, Андрей доверял не очень.

— Никаких шансов! — кричал в трубку Платон. — Просто ни одного шанса у них. Понял меня?

Спорить Андрей не отваживался, но и согласиться не мог — мешала профессиональная подготовка. С русскими турки конфликтовать не будут никогда, а политическое убежище здесь давать не принято. Обычно убежище просят из Турции, а не в Турции. Учитывая особые отношения Платона с девушкой, Андрей начал канючить насчёт того, чтобы перебраться каким-нибудь образом в Штаты. Платон Михайлович сразу же воспринял идею в штыки.

— Сам не понимаешь? — сказал он. — Надо, чтобы здесь приняли правильное решение, только тогда. Иначе швах. Головы всем поотрывают. Ей в первую очередь.

— А можно спросить? Вы там как, над решением работаете? Шансы какие?

— Все классно, — туманно ответил Платон и дал отбой.

Дня через три проявился посреди ночи.

— Эта история, насчёт сестрёнки, — сказал он аккуратно, — чтобы она к родному отцу приехала… Я тут подумал, с товарищем посоветовался. Сейчас преждевременно, но можно начинать готовиться потихоньку. Снимайтесь завтра же. Вам в Анкаре заказаны номера в «Шератоне». Телефон запиши. Гарри, специалист по беженцам, я его специально попросил приехать. Он по-русски не говорит, так что пусть с ним сестрёнка беседует. Он — адвокат, с ним можно откровенно, но ты обязательно будь рядом. Понял меня?

Снялись ночью, в Анкару ехали на арендованном автомобиле. Самолёт Андрей отверг категорически — его паспорт уже мог быть в компьютере. Мчались по пустому шоссе, освещаемому круглой жёлтой луной. Сперва вёл Андрей, потом за руль села Дженни.

В Анкаре оказались в четыре утра, два часа поспали, потом Дженни позвонила специалисту по беженцам. Встретились в «Шератоне» за завтраком.

— Просить политическое убежище в США можно только находясь на территории США, — сказал Гарри, выслушав вводную. — Посольство этим не занимается. Находясь за границей, вы можете обратиться за беженской визой, если считаете, что на родине вас преследуют по религиозным, политическим или этническим мотивам. Если есть запрос в Интерпол или по двусторонним договорам, то заявление даже рассматривать не будут. Надо ещё иметь в виду, что существует ежегодная квота на беженцев, которая обычно оказывается превышенной. Поэтому ждать въезда приходится месяцы, а иногда и годы. У вас со временем как?

— Ты ему объясни, — сказал Андрей Дженни, — что у нас времени максимум три дня. Ну — четыре, не больше. Кто и что мы такое — ты ему не говори, Платон Михайлович не велел. Спроси, кстати. В старое время всяких наших диссидентов и просто невозвращенцев в Америку с ходу пускали. Сейчас что — по- другому?

— Была холодная война, — объяснил Гарри. — Сейчас тоже есть такая форма въезда, как у вас говорят, без очереди. У нас это называется — «пароль», даётся по причине общественной значимости. Но для этого необходимо решение на уровне руководства Госдепартамента или Белого Дома.

— Он спрашивает — есть ли у меня связи там? — пояснила Дженни. — Есть?

— Немного. Но это надо не у меня спрашивать, — заметил Андрей. — Думаю, что уже да. Переведи ему. Так и скажи — думаю, что есть.

Дженни перевела.

— В этом случае, лучший вариант — формально обратиться за беженской визой. Тогда документы уже будут в системе. И надо через связи пробивать «пароль».

— Переведи ему — мы в Турции долго оставаться не можем.

— Вы опасаетесь депортации?

— Переведи ты этому усатому — какая, к чёрту, депортация! Как только станет известно, что мы здесь, приедут из России, и нас тут же в баре замочат.

Гарри выслушал перевод, подумал и сказал:

— По секрету. У ЦРУ всегда есть запас чистых «грин-карт» — разрешений на постоянное жительство. Только фамилию надо вписать. Если человек им нужен, то он через несколько часов оказывается в Вашингтоне в обход всех иммиграционных процедур. Но это сделка. Вы им — товар, они вам — укрытие. Вы готовы предъявить товар?

Троица переглянулась.

— Переведи ему. Здесь мы ничего предъявлять не будем, — пробормотал Андрей. — У нас своё начальство есть. Если оно решит предъявлять, то предъявит. Но не здесь.

— Но товар есть?

Андрей подумал.

— Ты ему скажи — такой товар есть, что ихнему ЦРУ и не снилось. И от себя можешь подтвердить, только без подробностей.

Дженни быстро заговорила по-английски. Гарри слушал и кивал.

— Он говорит, — сказала Дженни, — что с материалом такого уровня в Штатах можно получить убежище недели за три. В Москве за пару месяцев можно организовать «пароль» и беженскую визу без очереди.

— Спроси его — если мы просто сядем в самолёт, прилетим в Нью-Йорк и сдадимся полиции, что будет?

— Это я и так знаю, — ответила Дженни. — В самолёт без американской визы не посадят. А если приехать в Штаты без визы, например, вплавь или пешком, то это называется нелегальный переход границы. Вас двоих посадят в тюрьму. Меня тоже могут посадить за пособничество.

— В общем, так, — принял решение Андрей. — Информация, короче, к размышлению. Я вечером с Платоном Михайловичем буду связываться — пусть нам этот самый «пароль» организовывает. И всё. Больше не обсуждаем. Дженни, ты усатому скажи большое спасибо. В Нью-Йорке увидимся, выпьем.

Немного подумав, решили с Платоном Михайловичем переговорить немедленно. Аббаса усадили за столик в кафе, заказали ему пиво, отошли на несколько шагов. Андрей набрал номер, доложился.

— Платон Михайлович, — сказал Андрей, — тут вопросик у нас. Есть такое словечко — «пароль». Знаете?

— Знаю, — ответил Платон. — Забудь.

— В смысле как?

— В смысле так. Это не ваше дело. Специальное условие — чтобы нигде, кроме как в Моссельпроме. Отсюда будем делать. Понял?

— Понял, Платон Михайлович. А нам тут как?