леденящая тишина. Мужчина упирался рукой в нижнюю челюсть монстра, пытаясь отвести кривые зубы от своей шеи. Сколько же секунд ему понадобится: восемь, десять? Даэман искренне надеялся, что продержится.
Термокожа немедля отреагировала на разверзшийся вакуум, сомкнув даже пустоты между молекулами, дабы не выпустить наружу ни крови, ни воздуха, ни тепла. Охлаждающие капилляры умного костюма стремительно избавили сторону, обращенную к солнцу, от выступившего пота, в то время как излишний жар передался другому боку, облитому двухсотградусным морозом. Все это произошло за долю секунды, так что человек даже не заметил перемен. Впрочем, ему и без того хватало забот.
Враг оказался чересчур силен. Мотнув головой, он без труда стряхнул ослабевшую руку Даэмана и широко разинул пасть, чтобы громко завыть, прежде чем впиться зубами в беззащитное горло.
Воздух шумно вырвался из груди чудовища, точно вода из открытой бутыли. Слюна застыла в пустоте ледяными комьями. Узкие ладони твари взметнулись к ушам, но слишком поздно. Барабанные перепонки полопались, разлетевшиеся багровые шарики забурлили в вакууме, и в тот же миг кровь закипела в жилах Калибана.
Глаза твари выпучились, слезные протоки выпустили красные фонтаны, а рот беззвучно открывался, как у рыбы, которую вытащили на берег. Застывшие очи затянула мутная пелена.
Даэман вырвался на свободу, извиваясь угрем, еле доплыл до террасы, уцепился за цепочку перил и, перебирая руками, добрался до соньера. Мужчине вовсе не хотелось бежать. Тем более – показывать спину противнику. Все, чего он желал, это задушить чудовище собственными руками.
Впрочем, одна из них почти не действовала. И потом…
В открытом вакууме человек не протянул бы и минуты; однако Калибан человеком не был. Разбрызгивая кровь и плюясь льдинками, будто некая страшная комета, закипевшая при приближении к Солнцу, монстр закачался, замолотил кулаками пустоту, едва удержался на решетке террасы, оттолкнулся и все-таки прыгнул сквозь полупроницаемую мембрану обратно, в относительно плотную и теплую атмосферу.
Даэману было некогда следить за чудовищем. Он уже запрыгнул на летучий диск, занял место водителя и пристегнулся паутиной из ремней безопасности. Да, но что же дальше? Над металлическим выступом должна была появиться виртуальная панель управления. Сейчас она отсутствовала.
Как ее активировать? И что делать потом? Как там действовала Сейви?
Разум пустовал. Перед глазами плясали черные точки. Задыхаясь и предчувствуя близость обморока, мужчина судорожно пытался вызвать в памяти образ еврейки. Бесполезно.
«Тише, тише, успокойся, – раздался в голове такой знакомый и такой непривычный голос, более взрослый, что ли, покойный, отстраненный… – Не волнуйся».
Он взял себя в руки. Выровнял дыхание, усилием воли замедлил биение сердца, сосредоточился.
Вроде бы старуха произносила команды вслух? Здесь это не сработает. Без воздуха нет и звука, объясняла Сейви. Или, может, Харман? В последнее время обитатель Парижского Кратера учился у всех и каждого. Тогда как? Даэман заставил себя еще немного расслабиться, сомкнул веки. Ну же, Сейви, первый ночной взлет с айсберга…
Мужчина повторил движение левой рукой. Прямо в пустоте загорелась виртуальная панель. Пальцы Даэмана пробежали по разноцветному пульту. Над соньером замерцало силовое поле. Послышался внезапный рев; человек в испуге вскинул голову. Оказалось, это воздух потек под надежный купол: палец сам нашел нужную кнопку. Вместе с атмосферой появился и голос:
– Ручной режим или автопилот?
Даэман стянул с лица респиратор, глотнул чистого, сладкого кислорода, вкус которого почти позабыл за долгий месяц, и приказал:
– Ручной режим.
В ладони возник и тут же затвердел рычаг, окруженный виртуальной аурой.
Эластичные ленты привязи порвались и улетели в открытый космос. Мужчина поднял диск над металлической площадкой, выровнял полет и на скорости тридцать—сорок миль в час пронзил белый квадрат.
Калибан поджидал внутри. Чудовище прыгнуло, целясь острыми зубами в горло жертве. Бросок был безупречен. Однако защитное поле отшвырнуло монстра вспять, и тот закувыркался посередине башни.
Начиная привыкать к роли пилота, Даэман описал широкий круг, повернул рычаг и прибавил еще скорости. Соньер разогнался до шестидесяти миль в час. Калибан поднял взор на врага, и залитые кровью глаза округлились. Нос машины ударил чудовище в низ живота. Тварь отшвырнуло прочь, на стекло и решетки противоположной террасы.
Мужчина с наслаждением продолжил бы смертельную игру, перед прелестями которой померкла даже дикая боль в окровавленной руке, но в этот миг его друзья умирали внизу. Сделав крутой разворот, соньер нырнул в темную бездну.
Поначалу кузен Ады и впрямь не заметил дна: машина врезалась в гущу «ламинарий» и пропахала носом дерн, устроив целый фонтан из мертвой травы. К счастью, Даэман вовремя спохватился и, чуть убавив ход, полетел горизонтально по прямой. Если от лазарета до башни он добирался двадцать минут, то обратный путь занял каких-то три-четыре.
Перед заветной мембраной диск разогнался и одним рывком сделал из полупроницаемого входа полностью проницаемый. В вихре осколков стекла, обломков металла и пластмассы машина промчалась меж темными рядами опустевших баков. В некоторых из них белели нагие трупы неспасенных; мужчина поморщился и отвел взгляд. Впереди на полу лежали еще два человека. Даэман стремительно затормозил, отключил защитное поле и соскочил вниз.
Синий термокостюм по-прежнему был на Ханне: девяностодевятилетний оставил себе лишь респиратор. Бледное тело Хармана покрывали синяки и кровоподтеки. Рот девушки был раскрыт, словно в отчаянной попытке поймать последний глоток воздуха. Мужчина не стал выяснять, живы ли его друзья. К чему тратить время? Он просто подхватил обоих левой рукой и бережно уложил в пассажирские ниши подле своей. Молодой горожанин замешкался лишь на пару мгновений, чтобы вернуться за мешком Сейви, зашвырнуть его в соньер и на всякий случай вытащить оружие, после чего занял свое место и активировал силовое поле.
– Чистый кислород! – громко сказал он, когда из невидимых труб хлынули потоки воздуха, который тут же сделался в несколько раз насыщеннее, так что у мужчины закружилась голова.
Пальцы запрыгали по виртуальной клавиатуре и, запустив несколько сирен безопасности, наконец-то включили обогрев. Тепло заструилось отовсюду.
Первым закашлялся Харман; следом, через несколько секунд, Ханна. Веки товарищей дрогнули, глаза распахнулись, взгляды понемногу прояснились.
Даэман расплылся в довольной ухмылке.
– А где… где?.. – прохрипел девяностодевятилетний.
– Все хорошо, – отозвался молодой спутник, неторопливо направляя машину к выходу. – Приди пока что в себя.
– Время… время… – в ужасе просипел тот. – Уско… ритель!
– Вот черт!
Даэман и думать забыл об окаянной штуковине; ни разу даже не обернулся на нее, будучи снаружи.
Он включил полный ход и, проломившись через оставленную соньером дыру в стене, молниеносно устремился к башне.
Калибана и след простыл. Диск беспрепятственно взмыл на многие сотни футов к выходу, выбрался на внешнюю площадку и приготовился стартовать в открытый космос.
– Господи Иисусе, – выдохнул Харман.
Ханна завизжала не своим голосом. Это был первый звук, раздавшийся из ее горла с той минуты, как девушку извлекли из бака.
Кольцо из черных дыр заполонило две трети небосвода, закрыв собою солнце и звезды. По всей непомерной длине ускорителя четверки сопел плевались огнем, поворачивая устройство для рокового удара. И хотя молодой мужчина, конечно же, не разбирался в технических названиях, грозная картина отчетливо
