А-а, забыл… Совсем забыл про него. Еще был один канонир… Он остался без глаза, но даже с адской болью и залитым кровью лицом он продолжал оборонять южное укрепление. Это именно его пушку я слышал, когда гнал по улицам стадо обезумевших от страха людей. Когда я его нашел, он даже сказать ничего не мог. Я погрузил его, уже находящегося без сознания, в капсулу, в диагностер, совмещенный с реанимационным отсеком, а сам сказал, что останусь в любом случае с гвардейцами. Игорь прошелся на низкой высоте над берегом, нагнал отступающее ополчение со штабом обороны во главе и велел всем возвращаться в Ристу. И посадил капсулу на берегу, пытаясь спасти в медблоке жизнь канонира.
Так рождаются легенды… Канонир не выжил. На его обелиске он был изображен один, склонившись к пушке, перед несметным количеством врагов.
Родилась морская гвардия. Если сравнивать ее заслуги с заслугой девяноста гвардейцев, то она не тянет на это звание, но я решил ее отметить. Теперь и она числилась в гвардии. Морские гвардейцы получали дополнительное жалование, и им положен был флаг.
Флаги были только у городов. Я так велел. Потом появился флаг Академии – пронзенное клинком солнце на голубом фоне, – ставший гвардейским флагом для сухопутных частей. У моих ВМФ появился другой. Теперь каждая галера носила флаг на своей корме. Пушка на костях на белом фоне.
Всех выживших я премировал сотней монет на нужды и поместьями возле Тиса, закрепленными в вечное владение за ними и их потомками.
Так появились доверенные дворяне. Каждый получил отпуск на остаток зимы, который он мог провести, где ему вздумается. А по возвращению я сказал, что предоставлю им в командование по взводу. Ибо чин им присвоен лейтенантский.
Я не казнил командира ушедшей из порта галеры. То, как он теперь выглядел на фоне остальных, было достаточным наказанием. Я просто даже не взглянул на него.
Игорь принял у меня командование в Ристе и над всеми частями только спустя две недели. Ему надо было закончить начатое в Тисе. Война войной, а были вещи, тоже не терпящие отлагательства. Но он вернулся, и я с облегчением передал ему бразды правления. Перезнакомил его со своими помощниками и попросил их лишний раз не обижать. Потом я сел в капсулу и полетел. Только не в Тис. Я полетел в Апрат. Я еще ни разу не видел этого города.
Красиво… Видно, что его проектировали заранее. Не так, как наш Тис, – хаос построек и кривых улочек. Апрат был строгим и в то же время каким-то радостным городом. Строгость линий улиц и радость от зеленого цвета крыш и светлых домиков. Дворец Ролли я нашел сразу. Он возвышался над городом своей белой башней с множеством небольших балкончиков. Я повесил капсулу на уровне середины башни и стал рассматривать ее окна. Ей уже должны были доложить о провале ее акции в Ристе. Она Уже наверняка пережила это и приняла как свершившийся факт. Но она не могла не выйти. Или в бешенстве тряся кулаками, или в злобе надменно поглядеть на меня, или в трагедии осудить такое количество жертв. Она вышла.
Я не могу сказать, какой я ее увидел. Расстроенная? Да. Грустная? Да. Но и решительная! И готовая на все для победы! Каково ей смотреть на сверкающий хищный корпус капсулы и ее распахнутые ракетные порты? И ведь все есть в ее взоре Только не страх. Словно она говорит: «Нажми на пуск… И ты победил. Спусти зверей, что воют в полете и несут смерть. И все твое». Я только усмехнулся. Если бы мне нужна была ее жизнь, я взял бы ее. Мне нужно было больше, чем жизнь. Это я сейчас уже понимаю, что мне тогда было нужно. А скажи мне это в лицо тот же Игорь, я бы его наверное, ударил. Наверное…
Она стояла, даже когда я аккуратно начал разворачивать капсулу к ней боком. Она стояла, даже когда я поднял капсулу над ее башней. И даже тогда она стояла и смотрела мне вслед, когда я с предельно низкой скоростью уходил к горизонту, где в лесах пряталось сердце моей империи.
Атаири, уже обо всем осведомленный, показал мне участки рядом с городом, выделенные для героев Ристы. Я сказал, чтобы им за наш счет поставили достойные каменные дома, конюшни и ограды. Чтобы каждый дом превратился в маленькую крепость. Чтобы даже дети их детей росли в крепости и готовились служить родине. Атаири кивнул и сказал, что сделает. Проблема с расселением за пределы города начала решаться пусть хоть таким способом.
Вторым делом я пошел принимать замок. Игорь раскритиковал все и вся, но меня Атаири купил просто: в выделенных мне комнатах он поставил камины, а в одной из них и ванну с дровяным подогревом. Я попросил прислать костоправа – такие приходили к нам за большой монетой, – и тот мне кости вправлял, пока я не отпустил его, попросив Атаири заплатить пять монет. Костоправ, казалось, свихнется от счастья. Мне же казалось, что я уже безумен. Только безумцу может быть так хорошо. Я уснул на достели, которая больше не пахла псиной или чем-то похожим. Специально для меня привезли перину от наемцев. Они ее пухом домашней птицы набивали, как когда-то у нас на Земле.
Я так года четыре не высыпался. И проснулся еще более счастливым, чем засыпал. Снова принял горячую ванну. Когда я закрывал глаза, мне даже чуть-чуть казалось, что я у себя на Земле или в поместье на Ягоде. А ведь я там только в отпуске при переходе в эскадру был. Там в моей комнате тоже круглая ванная стояла. Точнее, раньше в ней местные рыбки плавали, но я их переселил в аквариум, забрав себе этот, не понять, то ли миниатюрный бассейн, то ли громадную ванну. На все возмущения дизайнера интерьера о несовместимости меня и этой ванны я отвечал просто: «А мне хочется!»
Тронный зал мне понравился. Я не понял, чем он не угодил Игорю, но королева от счастья вся светилась. Такая красота! Атаири тоже был доволен. Даже маленький наследник не говорил «кака». В покои королевы я, понятно, заходить не стал. Хотя она и хотела их показать. Зато в покои Атаири я зашел. Скромно. Я вслух удивился простоте в его палате. Он только усмехнулся и сказал, что старым людям много не нужно. Я посмотрел на него и только тогда понял, как он стар. Я знал, что ему осталось ну максимум лет десять… Но как тогда с наследником быть?
Вечером мы заговорили об этом. Он пожал плечами и сказал без обиняков:
– До Инты Великого Тисского, королева, точнее императрица, была близко знакома с моим сыном. Тот, что сейчас служит в одном из селений. Я бы предпочел, чтобы он вновь с ней был. Тем более что тоска по Инте у королевы постепенно проходит. А он будет хорошим воспитателем для наследника.
Я, даже скорбя о его старости, не смог сдержаться:
– Старик… Ты хоть кого из своих родственников на теплое место не устроил?
Я говорил шутя, а он ответил серьезно:
– Да… себя. Я умираю на этой службе. Тяжелый камень я взял на плечи и понес его.
– Знаю, старик, – сказал я тоже уже серьезно. – Знаю, что к тебе со всеми проблемами бегут. Знаю, что
