Прибежал мой офицер и сказал, что в крепость прибывает правительница Апрата. Я кивнул и сказал, чтобы мои ребята старались не шуметь и не спускали глаз с охраны правительницы.

Я-то думал, что мы встретимся немедленно по прибытии. Она обманула мои ожидания. Только вечером, когда я уже откровенно не верил в нашу с ней встречу в этот день, она прислала гонцов с посланием, что ждет меня на пирсе военных кораблей. Я посадил своих бойцов на лошадей, и мы тронулись за проводником.

На пирсе была тьма народу. В эту кучу я даже не рискнул соваться на керах. Обязательно кого-нибудь в воду столкнем. Встали цепью, как на параде. Я чуть впереди, остальные, держа линию, позади меня.

Керы, выдрессированные в конюшне Тиса, стояли как вкопанные. И только мой Толстяк, изнывая от жары, безобразничал, мотая головой в разные стороны. Я даже не дергал его за это. Пусть мается.

Толпа на пирсе расступилась, и мне открылась прелестнейшая картинка. Молоденькая девушка в голубой тунике, с четками в руках, чуть склонив голову, недоверчиво смотрела на меня и моих всадников. Мол, это и есть великий Прот? А эти оборванцы в одних верхних рубахах грубого полотна, плохо выкрашенных в красный цвет, и есть его охрана? Я в долгу не остался: недоуменно скривил физиономию, мол, это та, которая заставила меня тащиться чертовых шесть дней?

Так как никто не делал шагов навстречу, я жестом подозвал ближнего офицера и сказал ему:

– Возьми эту бумагу и со всем почтением, положенным правительнице, передай ей со словами: «Приглашение принято, письмо прочитано».

Он бережно принял из моих рук письмо и галопом поскакал по пирсу. Резвый у него кер, оценил я тогда надменно, отвлекаясь от рассматривания местной богини. Однако неизвестно откуда вперед из толпы выдвинулись пики, и мой офицер заставил кера замереть в сантиметрах от них. К нему подошел франт, одетый в ярко-зеленый кафтан, украшенный различными бантами и рюшами, и принял из рук бумагу. С поклоном преподнес ее правительнице, а она даже в руки не взяла. Только взглядом пробежалась. Выслушала переданные ей слова и, кивнув, взошла на корабль. Франт подскочил к моему офицеру и что-то ему сказал. Мой воин быстро вернулся и передал:

– Вас в нашем сопровождении ждут на корабле.

– Керы?

Боец только пожал плечами.

– Значит, на них, – решил я.

Мы, не жалея стоявших, направились к трапу. Вроде никто не свалился в темную, пованивавшую воду гавани. Криков, ругани и всплесков точно не слышали. По настилу поднялись на верхнюю палубу. Встали между орудий, и я поискал глазами девушку в голубой тунике. Не нашел. В ожидании дальнейшего мы только наблюдали, как отдают концы и воины в доспехах вытягивают их на корабль. Интересно, если они в воду упадут, они быстро доспехи скинуть смогут, думал я тогда. До жути хотелось проверить. Но я сдержался, и только когда выдвинулись весла из бортов корабля, понял, как мы попали. По два десятка весел с каждого борта. Сорок, значит, помножим минимум на два – такое весло один не сдвинет в воде. Мои офицеры это тоже поняли. Только вместо досады на их губах заиграла плотоядная улыбка. Корабль, миновав заграждение, вышел на большую воду, когда ко мне приблизился «попугай» в зеленом кафтане.

– Великая богиня Ролл просит вас пожаловать на корму, дабы иметь удовольствие общаться с вами, великий Прот, – сказал он, низко поклонившись.

Я медленно кивнул и, спешившись, проследовал за ним, сказав, чтобы офицеры остались на месте, готовые послать керов в воду.

Мои парни выразили на физиономиях неудовольствие, но подчинились.

Я же прошел за надстройку и обнаружил там два кресла, столик и на нем приборы, давно мною уже забытые. В кресле спиной ко мне сидела девушка и мирно отхлебывала что-то из настоящего стеклянного бокала. Что она пила, я не видел сначала. Прошел мимо и кивком испросил разрешения сесть, получив кивок в ответ. Сел. Ко мне подошел слуга в малиновом кафтане и поставил передо мной бокал. Из кувшина наполнил его нежно-розовой жидкостью и отошел с кувшином на несколько шагов в сторону. Я поднес браслет к напитку, он зафиксировал испарения алкоголя, но яда не нашел. О'кей, подумал я и смело взялся за хрупкую ножку бокала. Приподняв его и отсалютовав, отпил. Как и она, не ставя бокал на стол, а крутя в пальцах, я держал паузу. Она пригласила меня. Значит, честь заговорить первой принадлежит именно ей. А она молчала. Подали жареное мясо. Зная его противный вкус, я помолился и следом за девушкой в голубом приступил к трапезе. Поели. Нам наполнили снова бокалы. Ситуация начинала казаться смешной и нелепой. Может, она глухонемая? Может, она только писать умеет? Тогда зачем она спрашивала, знаю ли я местный язык? Выпив по бокалу, мы поднялись: сначала она, следом я. Подошли к ограждению, и только тут она негромко спросила:

– И как вам наша планета?

Это были тихие слова. Но, произнесенные внезапно, они заставили меня вздрогнуть. Я даже не сразу ответил. Глупо покивал и только потом сказал самую смешную фразу об Ивери:

– Ничего так…

– Как понять – ничего?

Я опять покивал и сказал более ясно:

– Ничего плохого. И уж точно – ничего хорошего.

Она мотнула головкой, усмехаясь, и спросила:

– И вы пришли сделать ее лучше?

– Даже не думал, – честно ответил я. – Не собирался…

– А зачем вы здесь? – спросила она и посмотрела мне в глаза.

Господи, какие красивые у нее были глаза… Я засмотрелся и не смог сразу сообразить, что мне вообще-то вопрос задали. Когда она повторила, я спохватился и ответил:

– Я пока не могу этого сказать.