возвращения. Мы привлечем меньше внимания, особенно за рекой, если с нами не будет Айз Седай, которых могут узнать.

Ее представление о том, как следует одеться, направляясь в городские кварталы, где обитало простонародье, чтобы не привлечь к себе внимания, свелось к широкополой зеленой шляпе с крашеными зелеными перьями, висящему за спиной светлому зеленому льняному пыльнику, расшитому золотыми завитками, и шелковому зеленому костюму для верховой езды с глухим воротом и юбкой-штанами. По бокам штанин снизу вверх тянулась вышивка золотом, заканчивающаяся овалом на ягодице. Она даже надела одно из ожерелий, к которым обычно цепляют брачные ножи. А при виде сплетенного из золотых нитей широкого пояса наверняка зачешутся руки любого вора в Рахаде. Никакого оружия, если не считать маленького ножа у пояса. С другой стороны, зачем оружие женщине, способной направлять Силу? Конечно, у этих, с красными поясами, заткнут за каждый из них кинжал. Как и у Реанне, только пояс у нее простой кожаный.

Реанне сняла большую голубую соломенную шляпу, недовольно оглядела ее, надела снова и завязала тесемки. Тон Илэйн не располагал к тому, чтобы приставать к ней с расспросами. И все же Реанне вместе со шляпой нацепила улыбку и робко спросила:

– Но почему Мерилилль Седай считает, что мы лжем, Илэйн Седай?

– Они все так думают, – сказала еле слышно одна из этих, с красными поясами. Все они были в типичных для Эбу Дар платьях спокойных тонов, с не очень глубоким вырезом и подобранными с одной стороны юбками, чтобы выставить на всеобщее обозрение многослойные нижние юбки, но только у этой женщины, костлявой и почти совсем седой, была оливковая кожа и темные глаза, характерные для жительницы Эбу Дар. – Сарейта Седай назвала меня лгуньей прямо в лицо. Она не верит тому, сколько нас, не верит...

Сердитый взгляд Реанне и слова «Успокойся, Тамарла» заставили ее замолчать на полуслове. Госпожа Корли готова была то и дело приседать и глупо улыбаться, даже разговаривая с ребенком, если этот ребенок была Айз Седай, но своих подруг она держала в узде.

Мэт хмуро косился на окна над конюшенным двором. Они отлично просматривались с того места, где он стоял. Некоторые прикрывали тщательно выкрашенные белой краской кружевные железные ставни, другие – деревянные, резные, со множеством отверстий, тоже выкрашенные белым. Не похоже, что Тайлин уже встала; не похоже, что она появится на конюшенном дворе. Он был очень осторожен, стараясь не разбудить ее, когда одевался. Да и что ей может тут понадобиться? По крайней мере, Мэт так рассуждал. Но кто знает, чего можно ожидать от женщины, полдюжины служанок которой поймали его прошлой ночью в одном из коридоров и оттащили в ее апартаменты? Эта проклятая баба обращается с ним точно с игрушкой! Мэт не намерен больше мириться с этим. Не намерен. О Свет, кого он пытается обмануть? Если они не найдут Чашу Ветров и не уберутся из Эбу Дар, Тайлин будет щипать его за задницу и называть своим маленьким голубком каждую ночь.

– Все дело в возрасте, Реанне. – В голосе Илэйн не то чтобы звучали неуверенные нотки, это вообще нехарактерно для нее, но чувствовалось, что она тщательно подбирает слова. – Среди Айз Седай считается очень невежливым говорить о возрасте, но, Реанне, похоже, ни одна Айз Седай со времен Разлома Мира не жила так долго, как любая из вас, входящих в Связующий Круг. – Это было странное название, употребляемое Родней по отношению к совету, который ими управлял. – Средний возраст женщин Родни далеко перевалил за сто лет.

Женщины с красными поясами, широко распахнув глаза, удивленно посмотрели на Илэйн. Стройная кареглазая женщина с волосами бледно-медового цвета издала нервный смешок, но мгновенно прикрыла ладошкой рот, когда Реанне уничтожающе взглянула на нее и прикрикнула: «Фамелле!»

– Этого не может быть, – еле слышно произнесла Реанне, обращаясь к Илэйн. – Конечно, Айз Седай должны...

– Доброе утро! – сказал Мэт, появляясь из-за живой изгороди. Все это обсуждение показалось ему совершенно идиотским; всем известно, что Айз Седай живут дольше, чем кто-либо другой. Вместо того чтобы терять время на глупости, им следовало давным-давно быть на пути в Рахад. – Где Том и Джуилин? И Найнив? – Она, наверно, вернулась прошлой ночью, иначе Илэйн была бы уже вне себя. – Кровь и пепел, я и Бергитте не вижу. Нужно отправляться, Илэйн, а не топтаться тут. Авиенда пойдет?

Илэйн еле заметно нахмурилась, глядя на Мэта, потом бросила быстрый взгляд на Реанне. Мэт понял, что Илэйн сейчас прикидывает, какое представление лучше устроить: то ли широко распахнуть невинные глаза, то ли улыбнуться – ох уж эти ямочки на щеках! И то и другое пошатнет ее авторитет. Девушка чуть вздернула подбородок.

– Том и Джуилин помогают Авиенде и Бергитте следить за дворцом Карридина, Мэт. – Дочь- Наследница предстала во всей своей красе. Ну, может, и не во всей, поскольку ей было прекрасно известно, как это может подействовать на Мэта, но голос звучал уверенно, глаза смотрели спокойно и требовательно, от хорошенького личика веяло холодом, почти ледяным высокомерием. Интересно, существует ли в мире хоть одна женщина, которая не скрывала бы в себе множество самых разных личностей, а была бы всегда одинаковой? – Найнив, я уверена, скоро спустится. Тебе совершенно незачем ехать с нами, Мэт, и ты это знаешь. Налесина и твоих солдат более чем достаточно для охраны. Развлекайся и радуйся жизни тут, во дворце, пока мы не вернемся.

– Карридин! – воскликнул Мэт. – Илэйн, мы не для того торчим в Эбу Дар, чтобы возиться с Джайхимом Карридином. Значит, так: добываем Чашу, потом ты или Найнив создаете этот самый проход, и мы отсюда убираемся. Ясно? И я отправляюсь с вами в Рахад.

Радоваться жизни! Только Свет знает, что способна затеять Тайлин, если он на целый день останется во дворце. Одна мысль об этом вызвала у Мэта желание истерически расхохотаться.

Мудрые Женщины пронзили его ледяными взорами; толстуха Сумеко гневно скривила губы, и Мелоре тоже, а пухлая доманийка средних лет, чьей грудью он вчера любовался, уставилась на него, уперев руки в бедра. Лицо ее походило на грозовую тучу. И остальные тоже сверлили его взглядами. Они, похоже, еще вчера поняли, что Айз Седай не удалось застращать его, тем не менее даже Реанне смотрела на него так сердито, будто хотела надрать ему уши. Видно, раз сами они считали своим долгом прыгать вокруг Айз Седай, то, с их точки зрения, и все остальные должны вести себя так же.

Поджав губы, Илэйн явно боролась с собой. Но Мэт отдал ей должное – она слишком быстро соображала, чтобы продолжать действовать в том же духе, если это не срабатывало. С другой стороны, сколь бы высокомерна она ни была по натуре, она явно пыталась бороться с этим своим недостатком. Остальные женщины не спускали с нее глаз.

– Мэт, ты знаешь, что мы не можем покинуть город, пока не убедимся, что Чаша работает. – Подбородок по-прежнему высокомерно задран, но тон где-то между увещевательным и таким, каким Илэйн разговаривает обычно. – Потребуется, наверно, не один день, чтобы разобраться, как ее использовать. Может, половина недели или даже больше, и за это время мы вполне можем успеть вывести Карридина на чистую воду. – При упоминании имени Белоплащника голос ее зазвучал так, будто она испытывала к этому человеку личную неприязнь, но Мэт мгновенно забыл об этом, совершенно выбитый из колеи ее словами.

– Половина недели! – Задохнувшись, он пальцем оттянул обмотанный вокруг шеи шарф. Прошлой ночью Тайлин этой длинной лентой черного шелка связала ему руки, прежде чем он сообразил, что она собирается делать. Половина недели. Или даже больше! Несмотря на титанические усилия, которые Мэт прикладывал, голос у него срывался. – Илэйн, наверняка вы сможете где угодно применить Чашу. Зачем непременно испытывать ее здесь? Эгвейн хотела, чтобы вы как можно скорее вернулись; ей наверняка нужна помощь друзей, спорю на что угодно. – Судя по тому, что он наблюдал в последнее время, Эгвейн очень даже нуждалась в помощи, и ей не помешала бы рядом даже сотня близких друзей. Может, когда он доставит их обратно, Эгвейн перестанет молоть чепуху о том, что она Амерлин, и позволит ему отвезти ее к Ранду вместе с Илэйн, Найнив и Авиендой. – А ты подумала о Ранде, Илэйн? Кэймлин. Львиный Трон. Кровь и пепел, ты же сама хотела побыстрее оказаться в Кэймлине, чтобы Ранд посадил тебя на Львиный Трон.

Совершенно непонятно почему, но с каждым словом Мэта лицо Илэйн становилось все мрачнее, а глаза сверкали все ярче. Он сказал бы, что она возмущена, если, конечно, отбросить в сторону то, что у нее не было для этого причин.

Как только Мэт закончил, Илэйн открыла рот, явно собираясь спорить, и он вскинулся, готовый