тому приходилось бежать за брякающим по ступенькам хвостом, не видя его хозяина. Дракон раскатисто смеялся, не прерывая рассказа, а юноша никак не мог поверить, что все это происходит с ним наяву.
Вскоре они сидели в столовой. Дракон уселся на огромном стуле во главе длинного стола с канделябрами, а юноша устроился напротив, прямо на белой скатерти, сложив ноги, как индус. Рядом стояли два каджа-официанта. Дракон внимательно просмотрел меню, справился о пожеланиях гостя и сделал заказ, остановившись на цыплятах табака и красном вине.
– Ну, что ж, пока наши поварята готовят нам скромный обед, – весело сказал змей, подвязывая шею салфеткой, – позволь развлечь тебя, мой юный гость, небольшим концертом.
Дэв щелкнул пальцами, одна из стен начала разворачиваться кругом, и на другом конце зала показалась симпатичная полукруглая эстрада. На ней тесно устроился настоящий джазовый оркестр из каджей в смокингах. Пианист за белым роялем вступил мажорным аккордом, ударник застучал бравый ритм по звонким тарелкам, заиграл саксофонист, басом закудахтали контрабасы, трубачи затанцевали на месте, зашумел заводной фокстрот.
Змей стал приплясывать, прищелкивая когтистыми пальцами, и весело заморгал Тариэлу, мол: ну, как? Тариэл, захваченный веселым оркестром, покивал змею и принялся отстукивать по столу в такт. Маленькие каджи, пританцовывая, вкатили в зал огромное серебряное блюдо, накрытое полукруглой крышкой. Змей вооружился вилкой, ножом и сделал шутливый жест, будто точит их друг о дружку. Крышку подняли, и под ней оказалась дымящаяся гора поджаренных на гриле кур. Их стали вываливать на тарелку дракону и поливать сверху ароматным соусом. Последняя курочка оказалась на тарелке перед Тариэлом. Изголодавшийся юноша поблагодарил каджей и принялся рвать курицу руками и обгладывать благоуханные ножки. Тут он осознал, что, возможно, поступает неприлично, и поднял виноватый взор на хозяина. Тот и впрямь пялился на него изумленно. Вдруг он весело улыбнулся, пожал плечами, отбросил столовые приборы и тоже принялся рвать кур лапами и закидывать их в огромную пасть.
Горячее они обильно запивали сладким вином из золотых кубков, так что юноша вскоре совсем захмелел.
– Дэв! – фамильярно окликнул он Великого Змея, перекрикивая оркестр. – А можно сделать заказ?
– Пожалуйста! – весело сказал дракон, щелкнул пальцами, музыка оборвалась, и он скомандовал: – «Фердидоз»! Для нашего гостя!
Тариэл буквально опешил от догадливости змея, но был слишком пьян, чтобы париться по этому поводу. Стена вновь закрутилась, послышался звук сметаемых со сцены рояля и музыкантов, а затем перед ними вновь оказалась сцена, только вместо джазменов на площадке стояло пятеро раздетых до пояса каджей с электрогитарами, барабанами и клавишным инструментом.
– Й-е! – радостно воскликнул Тариэл.
Взорвался оглушительно-адский драйв, и юноша вместе с драконом заколбасились под супермодную молодежную музыку. Стараясь попасть в ее сокрушительный такт, змей изрыгал клубы пламени, вертел лапой конец собственного хвоста и щелкал им, как бичом, а Тариэл в это время отплясывал на столе.
В общем, весь вечер пролетел, как один миг.
Вероятно, было уже очень поздно, когда Дэв в обнимку с Тариэлом, пошатываясь и умирая от смеха, ввалились в светлый драконий покой. Дэв, держась за брюхо передними лапами и дрыгая задними, повалился на пушистый ковер, и юноша, не долго думая, упал рядом.
– Ой, не могу, держите меня семеро! – ухахатывался змей, задыхаясь и вытирая слезы. Наконец, с видимым усилием он заставил себя успокоиться и нарочито серьезно сказал: – Нет, дружище, я уже слишком стар, чтобы так смеяться. – Но тут же сорвался и вновь стал давиться смехом.
Юноша лежал, раскинув руки, язык на плече, и пытался отдышаться.
– Так и впрямь можно копыта отбросить, – сказал он, отчего змей снова закряхтел, задергался в конвульсиях и задолбил по полу хвостом:
– Я же сейчас сдохну! Фу-у… Ой, не дай Бог умереть молодым.
Наконец они успокоились и перебрались в кресла. Только тогда Тариэл смог оглядеться. Среди изысканной дворцовой обстановки, помпезно пучилось барокко, и со стен смотрели портреты Дэва.
На столике между ними зазвенел огромный телефон. Аппарат был старинной формы, с трубкой, как лейка от душа. Дракон посерьезнел, вздохнул и, нахмурившись, снял трубку:
– Алло?..
В трубке что-то промямлили, дракон хлопнул себя по лбу и пьяным голосом ответил:
– Ах да! Я совсем забыл, что назначил на ночь.
В ответ что-то пробормотали вновь.
– Ну нет, – морщась, сказал дракон, – пускай приезжают завтра, скажите, что мне нездоровится, – в доказательство он покашлял и повесил трубку.
– А, дэвиане, – махнул рукой он Тариэлу. – Если б ты только знал, как они мне все надоели. Все им подскажи, все им объясни… Сами ничего не могут. Разве что проигрывать.
Тариэл прыснул смехом.
– Слушай! – сказал змей. – А давай-ка я провожу тебя спать. Завтра будет новый день, новые развлеченья, – дракон зевнул на последнем слове, прикрывая лапой зубастую пасть.
– Ваше мудрейшество, – сказал Тариэл, – но ведь я так и не открыл вам цели моего визита.
– Ой! Завтра, все завтра, – капризно сказал дракон. – Как говаривала еще моя любимая бабушка: утро вечера мудреней. Так что – марш спать!
Юноша и вправду очень устал, поэтому, долго не упираясь, пошел за гостеприимным змеем. Комнатка ему была предложена маленькая, но очень милая, и он сразу упал на кровать. Змей, уходя и прикрывая за собой дверь, просунул в щель голову, пожелал спокойной ночи и щелкнул выключателем.
«Вот расскажу в школе, – подумал Тариэл, засыпая, – и мне никто не поверит. Надо будет завтра сфотографироваться. А Нестан вообще упадет от зависти. „Я говорила со змеем! Я говорила со змеем!“ – передразнил он про себя любимую, вспомнил ее лицо, улыбнулся и крепко уснул.
На другой день, проснувшись с рассветом, Тариэл почувствовал себя превосходно отдохнувшим. Потом вспомнил, где он находится, что было вчера, и принялся ошарашенным взглядом изучать покои.
Он понял, что поселили его в комнате для гостей: строгой, но уютной и сравнительно небольшой – метров двенадцати по площади и метра четыре в высоту. Стены ее были составлены из серых каменных глыб, схваченных раствором, в одном конце находилась дубовая дверь, в другом – узкое и длинное, как туннель, окошечко. Из-за его размеров в комнате стоял полумрак. Кроме кровати, из мебели тут имелись старинный комод, удобное кресло, наподобие драконьего трона в зале, и письменный стол со свечой посередине.
Тариэл подошел к креслу и увидел накрахмаленную и отутюженную рубашку, а под ней – серые бриджи, носки и полотенце. На столе лежала записка: «Ванная – следующая дверь направо. Зубная щетка в стакане. После душа оденься в чистое. Твой Дэв». Тариэл придвинул кресло под окошко, влез на него, отворил створки и обомлел.
По всему горизонту тянулись заснеженные пики голубоватых гор. Тариэл припомнил вчерашний полет и вновь ощутил трепетный восторг. Потом перевернулся, лег на подоконник спиной и посмотрел в небо. У юноши закружилась голова, и он аккуратно вполз обратно.
«Во дела», – подумал он.
После душа он побрел погулять по замку. Несмотря на полнейшую тишину, тут явственно ощущалось чье-то присутствие, и Тариэл не решился бы показать пустоте фигу. Он побежал по винтовой лестнице – той самой, по которой они с Дэвом вчера поднимались на вершину башни, и вышел к могучим зубцам. Вид при дневном свете был куда более живописным, чем вчера, когда они просто стояли над темной бездной. На карнизах соседних башен были высечены устрашающие химеры.
Дул морозный утренний ветерок, и легко одетый юноша уже подумывал бежать вниз, как вдруг из бездны послышался отдаленный свистящий гул проносящегося планера. Тариэл подскочил к зубцам, но ничего не увидел: все то же ущелье и белая лента реки. Но тут на все вокруг набежала огромная тень, и с оглушительным свистом над самой башней пронесся дракон. Тариэл всем телом ощутил воздушный удар от его перепончатых крыльев. Через мгновение приникший к камню юноша поднял взор и увидел, как впереди, медленно паря, дракон зашел на вираж. Он косо поднимался ввысь, забирая все больше и больше вправо и
