– Может быть, – вздохнула девушка. – Но неужели ни нам, ни нашим детям, ни даже внукам не увидеть мирного неба Юдолии?
– Конечно, нет, – прыснул Тариэл. – Мирная жизнь – это миф. Бабушкины сказки. Истинный смысл жизни в борьбе, в отваге искореняющих зло.
– Но разве насилие – это не зло?
Тариэл окинул Нестан недоумевающим взглядом:
– Слушай, подруга, иногда ты становишься невозможной. И откуда у тебя, дочери начальника Хсема, такой бред в голове?
Пришло время, когда для класса Тариэла наступил знаменательный день – экскурсия в лагерь для изменников и военнопленных. За все время обучения в школе такая экскурсия проводилась единственный раз. Предварительно им прочли специальную лекцию на тему устройства и цели концентрационного лагеря. «Вы должны знать, как надо поступать с врагами, – объясняли им. – Здесь нужны жесткость, милосердие к сыну многострадальной Юдолии и рациональное использование рабочей силы. Чтобы труд заключенных стал искупительным вкладом как в дело нашей победы, так и в освобождение их собственной совести».
Лагерь располагался за полосой рудников вокруг города и опоясывался линиями обороны – внешней, за которой пролегали минные поля, и внутренней, за которой начинался дымящийся тысячами труб город заводов. Жили заключенные в выработанных шахтах, в оборудованных в их горизонтах камерах.
Публичная казнь в озере была высшей мерой наказания. Обреченного поднимали из подземных недр и выводили на высокую платформу, построенную на краю затопленного карьера. С платформы торчал металлический мостик, точнее крановая стрела, что-то вроде корабельной реи. Смертник должен был идти по прямому мостику, конец которого обрывался на высоте тридцати метров над серединой круглого водоема. Такое завершение жизненного пути считалось самым позорным из всех, какие только возможны. В школе рассказывали, что выйти на рею может только самый страшный предатель отчизны или хулитель славного имени Великого дракона. Больше всего школьников интересовала именно эта часть экскурсии.
Наконец класс Тариэла вывели из подземных лабиринтов лагеря, посадили в автобус и повезли пыльными дорогами приисков к знаменитому озеру. Все с замиранием сердца ждали этого момента. За окнами автобуса шли нескончаемые прямоугольные колонны заключенных. В каждой колонне было человек по сто, они двигались, маршируя и распевая бравурные марши.
За заключенными наблюдала вооруженная охрана, сопровождающая колонны на мотоциклах или следящая за ними с пулеметных вышек.
Когда ученики прибыли на место, они вышли, построились возле автобуса, получили инструкции, как следует себя вести на месте казни, и змейкой потянулись на платформу по металлической лестнице. Наверху они обнаружили, что никакой преграды между ними и смертником не будет. Они стояли очень близко, всего в пяти-шести метрах от дверей лифта, из которого должен был появиться обреченный враг.
Мальчишки, предвосхищая зрелище, перешептывались и посмеивались. Девочки же считали свое присутствие здесь не развлечением, а долгом перед отечеством, поэтому были серьезны и соблюдали благоговейную тишину. Неожиданно быстро на площадке появился красивый улыбчивый офицер.
– Приветствую вас, коллеги! – мило сказал он школьникам еще издалека.
– Здравия желаем, господин майор! – неорганизованно ответил класс.
– Итак, вы готовы? – игриво спросил он.
– Так точно, господин майор! – ответили ребята.
– Не будем медлить, – сказал он и нажал на кнопку лифта.
Ждать не пришлось, двери разъехались почти сразу. Из них вышел щуплый босой человек в ярко- оранжевой робе, обильно обшитой бирками с личным номером. За его спиной, выставив грудь вперед, стояли два каджа из охраны лагеря.
– Ну что ж, не будем церемониться, – сказал майор и жестом пригласил заключенного. – Вперед! Без резких движений.
Светловолосый, коротко остриженный и небритый человек с морщинистым лицом щурился на солнце, отчего казалось, что он улыбается. Скованной походкой он медленно двинулся к мостику. На ногах у него были широкие матерчатые браслеты со свинцовыми слитками внутри, а руки связаны за спиной. Человек очень долго, но равномерно двигался по стреле, семеня от тяжести ножных браслетов. В начале желтой стрелы были перила из тонких прутьев, которые заканчивались за три-четыре метра до конца. Казалось, заключенному не было дела до происходящего кругом. Наконец, человек дошел до края и остановился.
Майор достал из кобуры пистолет и снял его с предохранителя. Потом немного помедлил, разглядывая оружие, и обратился к школьникам:
– Итак, коллеги, есть желающие исполнить свой долг перед отчизной? – ехидно улыбаясь, спросил он.
– Разрешите, господин майор! – наперебой закричали мальчики.
– Ну-у, – разочарованно протянул он. – Где же ваша галантность, джентльмены? Нужно уступать дамам. Девушки, прошу.
Девочки смущенно заулыбались и начали, переглядываясь, подталкивать друг друга. Они почему-то не хотели выполнять долг перед отчизной, хотя в большинстве хорошо стреляли и часто обыгрывали мальчиков на школьных соревнованиях по стрельбе.
– Вон та симпатичная девушка с подобранными волосами.
Девочка, прижав руку к груди, вопросительно посмотрела на майора.
– Да-да, вы, – подтвердил офицер.
Девочка улыбнулась, подняла подбородок и вышла вперед.
– Ну, иди сюда, – сказал майор ласковым тоном.
Он вложил в руку девушки пистолет и, стоя сзади, помог прицелиться.
– Так, – сказал он. – Дай-ка ему под коленочку.
Раздался выстрел. Пуля попала в цель, ноги заключенного подкосились. Он вскрикнул, в падении ударился о стрелу, и, вертясь, полетел вниз. Всплеск – из середины обширного озера взметнулись и опали белые брызги, и по поверхности побежали круги. Через мгновение на том месте, куда упал человек, были только пузыри и легкие волны.
Ребята захлопали в ладоши. Девочка отдала пистолет и, прикрыв ротик рукой, побежала к своим. Подруги приняли ее ласками и веселыми похвалами. Расстроенные мальчишки отдали честь и попросили разрешения спускаться.
Вдохновленные зрелищем на озере, парни устроили импровизированные соревнования по стрельбе в школьном тире. Они где-то откопали оранжевый кусок ткани, нацепили его на картонный стенд в форме человеческого силуэта, на котором нарисовали кружки-мишени. Расстояние для стрельбы они сознательно увеличили вдвое по сравнению с тем что было на вышке.
После трех часов пальбы и стояния в очереди, Тариэл утомился и пошел гулять. Он снова остановился у кондитерской, где впервые встретил Нестан. Пошел пахнущий порошком дождь, и юноша вошел внутрь. Пирожных здесь было великое разнообразие. Обычно он только любовался на них с улицы, а сейчас подумал о том, чтобы купить парочку для себя и Нестан. Вынул из кармана мелочь и принялся наскребать нужную сумму.
После отключения дождя Тариэл пошел бродить по тому маршруту, по которому некогда увязался за девчонками. Наконец, добравшись до нужного выхода наружу, стал выбираться наверх. Воздушными мостиками и лесенками он вышел к той высотной станции или управлению с обширной прогулочной терассой, где его чуть не арестовали. Все здесь было так же, как тогда: прохаживались и сидели на скамейках люди и каджи, бегали ребятишки, а за перилами смотровой площадки открывался действительно поразительный вид. Как обычно, дул порывистый высотный ветер.
Далеко-далеко за горизонт уходили величественные заводские конструкции, цеха, зенитные вышки, дымящие клубами полосатые трубы, высотные площадки с флагами, плавильные домны, сверкающие на солнце шары нефтяных резервуаров. Над всем этим висели заградительные аэростаты, растягивающие прозрачные рваные сети. А выше всего висел серый, чуть заметный во мгле огурец-дирижабль с сияющим диском искусственного солнца юдолян. Светило уже поплыло на закат, и юноша понял, что может идти к
