– Ну еще бы! А что, об этом уже в Доках-и-Шлюзах говорят?

Этан вдруг понял, из-за чего происходит путаница: ее вводил в заблуждение красный комбинезон.

– Я не станционер, – сказал Этан.

– Ага, я это сразу поняла по вашему выговору, – охотно согласилась девушка и выпрямилась на стуле, подперев рукой подбородок. В глазах ее светился живой интерес. – Путешествуете по галактике под видом рабочего-иммигранта? Или бежите от каких-то проблем?

– Да нет, что вы… – Глядя на ее улыбку, Этан тоже невольно продолжал улыбаться. Может, это у них обязательный ритуал в общении полов? Ни Куин, ни экотех Хелда не пользовались такими интенсивными мимическими сигналами, но Куин сама признавала свою нетипичность, а экотех и вовсе сумасшедшая. Этану уже свело губы. – Так как же насчет этого выстрела?

– Вы разговаривали с кем-то из свидетелей происшествия? – Звезды в ее глазах слегка поугасли, но зато во взгляде появилось внимание. – Нам требуется как можно больше свидетельских показаний.

Этан напрягся.

– Да? Почему? – осторожно спросил он.

– Начато расследование. Тот парень, конечно, клянется, что выстрелил случайно, показывая другу свое оружие. Но информатор, который сообщил нам о выстреле, заявил, что стреляли в убегающего человека. Информатор потом куда-то запропастился, а так называемые очевидцы народ известный – сначала сами лезут с показаниями, а потом, когда доходит до подробностей, выясняется, что именно в момент выстрела один шнурки завязывал, а второй и вовсе в другую сторону смотрел… – Она вздохнула. – Если будет доказано, что парень с бластером действительно стрелял в кого-то, то его депортируют. Но если выстрел был случайным, то все, что мы можем, – это конфисковать нелегальное оружие, оштрафовать владельца и отпустить на все четыре стороны. Так и придется сделать через двенадцать часов, если его злонамеренность не будет доказана.

Значит, Pay арестован! Этан заулыбался – широко и радостно, как рекламный персонаж.

– Ну а что его друг?

– Отмазывает его, конечно. Сам-то он со всех сторон чистенький, к нему не подкопаешься.

Итак, если он правильно понял, Миллисор на свободе. Улыбка сползла с его лица. И Сетти, которого Этан никогда не видел и не сможет узнать, тоже на свободе. Все, пора признаваться.

– Меня зовут Эркхарт, – начал он.

– А меня – Лара, – ответила девушка.

– Очень приятно, – автоматически отозвался Этан. – Но…

– Так звали мою бабушку, – доверительно сообщила она. – Мне вообще кажется, что семейные имена дают удивительное ощущение преемственности, правда? Ну, пока не столкнешься с какой-нибудь Стериллой. Это одна моя несчастная подруга. Так намучилась со своим именем, что теперь сокращает его до Иллы.

– М-м… Я… э-э-э… не совсем то хотел сказать.

Она склонила голову набок:

– Что не совсем?

– Простите?

– Что из того, что вы сказали, было не совсем то, что вы хотели сказать?

– Э-э…

– …ркхарт, – закончила она. – Очень милое имя. Я думаю, вам вовсе незачем его стесняться. Или, может быть, в детстве вас из-за него дразнили?

Этан застыл с открытым ртом, совершенно сбитый с толку. Но прежде чем он нашел способ вернуть разговор в деловое русло, другая женщина-офицер, постарше, выскользнула из лифтовой шахты, соединявшей пост с верхним уровнем. Бесцеремонность, с которой она появилась, выдавала в ней командира.

– На посту, капрал, никаких посторонних разговоров! Позвольте мне еще раз напомнить вам об этом, – бросила она через плечо, подходя к своему шкафчику. – Отставить разговоры, у нас вызов.

Девушка за спиной командира скорчила гримаску и шепнула Этану: «В двадцать четыре ноль-ноль, ладно?», – встала и, глядя, как начальница достает из шкафчика пару парализаторов, уже почти озабоченно спросила:

– Что-нибудь серьезное, мэм?

– Нужно прочесать уровни С-7 и С-8. Задержанный исчез из камеры предварительного заключения.

– Сбежал?

– Они не говорят, что сбежал. Говорят – исчез. – Женщина-офицер скривила губы. – Когда начальство начинает изъясняться двусмысленно, тут можно думать все, что угодно. Задержанный – тот самый подонок, у которого сегодня утром изъяли нейробластер. Я уже видела это оружие – отличный военный образец, видавший виды. – Она пристегнула к поясу свой парализатор утяжеленной модификации и протянула такой же капралу.

– А, вот как. Дезертир, значит. – Капрал оправила мундир, рассмотрела в зеркальце свое лицо и с такой же тщательностью проверила оружие.

– Ничего не значит. Ставлю что хочешь против твоих бетанских долларов – никакой это не дезертир, а еще один чертов агент чьей-то военной разведки.

– Ох нет, только не это! Один или с группой?

– Надеюсь, что один. Группа – это хуже всего. Непредсказуемые, хладнокровные, плюющие и на закон, и на общественную безопасность! А когда ты, едва не сломав себе шею, возьмешь их в белых перчатках, какое-нибудь посольство тут же спешит им на выручку, и все улики и свидетельские показания летят псу под хвост… – Она обернулась и замахала на Этана руками: – Давайте, давайте отсюда, мы закрываемся. – А девушке сурово приказала: – От меня ни на шаг, ясно? И никакого геройства!

– Слушаюсь, мэм.

И вот Этан снова оказался на террасе, а девушка-капрал и ее начальница спешили на задание. Он в тупом отчаянии протянул им вслед руки. Капрал оглянулась и на прощание кокетливо пошевелила пальчиками.