лет работы! Разве я могу допустить, чтобы кто-то совершенно чужой повлек их через галактики к Бог знает какой судьбе? Кроме того, компания собирается отправить меня на пенсию в следующем году.
– Но вы потеряете вашу пенсию. Может быть, вашу свободу, возможно – вашу жизнь.
Минченко фыркнул:
– Мне немного осталось.
«Нельзя, – подумал Лео. – Этот ученый-биолог прожил большую жизнь. Более трех четвертей столетия копил знания. Если он погибнет, погаснет целый мир бесценного опыта. Или же…»
– А вы могли бы обучить своему искусству квадди?
Минченко провел рукой по своим седым волосам:
– Бесполезно доказывать, что это именно то, чего не можете сделать вы.
Лео оглянулся на беспокойно топчущихся квадди, слушающих, как двуногие снова решают их судьбу. Это же несправедливо…
Слова вырвались у него, прежде чем успел сообразить, что говорит:
– Ребята, что вы думаете об этом?
Квадди отвечали наперебой. В голосах слышались горячее одобрение, радость, облегчение. Авторитет доктора Минченко будет значить очень много в их путешествии в неведомое.
Неожиданно Лео вспомнил о том, как мир стал сразу чужим и неприветливым в тот день, когда умер отец. «Потому что мы здесь взрослые, автоматически не означает, что можем спасти и сохранить вас…» Впрочем, такое открытие каждый квадди сделает в свое время сам. Он глубоко вздохнул:
– Хорошо…
Как может человек почувствовать себя сразу на сто килограммов легче, если он вообще ничего не весит? Предлежание плаценты, боже!
Но Минченко вовсе не стал тут же немедленно благодарить его.
– Есть еще одно дело.
Он изобразил смиренную улыбку, которая так нелепо выглядела на его энергичном лице. «Чего же еще ему надо?» – с подозрением подумал Лео.
– Какое?
– Мадам Минченко.
– Кто?
– Моя жена. Я хочу быть с ней.
– Я не знал… что вы женаты? Где она?
– Внизу. На Родэо.
– Вот черт…
Лео захотелось изо всех сил дернуть себя за волосы; он с трудом сдержался.
– Тони тоже внизу, – напомнил стоявший рядом Прамод.
– Я знаю, знаю. И я обещал Клэр… Только как это сделать…
Минченко ожидал с видом отнюдь не просителя, но его глаза были полны немой мольбы, что растрогало Лео.
– Мы постараемся. Мы постараемся. Это все, что я могу обещать.
Минченко с достоинством кивнул.
– А как отнесется ко всему этому мадам Минченко?
– Она ненавидит Родэо уже двадцать пять лет. Она с удовольствием покинет эту планету.
Минченко не прибавил вслух «я надеюсь», но Лео явно это услышал.
– Хорошо, мы сразу же возьмемся за эту проблему и сделаем все, что нужно…
Лео с грустью подумал, сможет ли он когда-нибудь окончательно и бесповоротно избавиться от всех навалившихся забот, потом вздохнул и увел всю свою команду из раздевалки.
Клэр летела по коридорам, и все встречали ее радостными улыбками и рукопожатиями. Она терпеливо останавливалась, улыбалась в ответ, а сердце ее пело от предвкушения встречи с Энди. В дверях гимнастического зала толпились квадди, и ей пришлось сдерживаться, чтобы не начать проталкиваться напролом. Подружка по общей спальне, одетая в розовую рубашку и шорты ясельной нянечки, заметила Клэр и, с улыбкой протянув ей руку, втащила внутрь.
– Я ждала тебя. Самые маленькие там, дальше.
И они понеслись напрямик.
Мама Нилла была почти невидима в целой куче возбужденных, болтающих, плачущих пятилеток. Клэр пожалела, что их нельзя предупредить о великих переменах, уготованных им. «Малыши не имеют право голоса».
Энди, привязанный к маме Нилле, безутешно плакал. Она пыталась успокоить его, предлагая ему тюбик с искусственным питанием, который держала в одной руке, а другой в это же время прикладывала запачканный кровью марлевый тампон ко лбу плачущего пятилетнего малыша. Еще два или три жались к ее ногам, ища утешения, а словами она наставляла шестого, старающегося помочь седьмому – тот разорвал слишком сильно пакет с протеиновыми чипсами, которые теперь стайкой плавали в воздухе. Но несмотря на все эти перипетии, ее обычный медлительный говор только чуть-чуть ускорился. Наконец она увидела подлетающих подруг.
– О Боже, Клэр!
– Энди!
Он быстро повернул к ней головку и сразу же оттолкнулся и поплыл, смешно загребая воздух всеми четырьмя ручками. Поводок задержал его, и Энди возмущенно заревел. Мальчишка со ссадиной на лбу, будто из солидарности, тоже заплакал громче. Не выдержала и Клэр.
– Клэр, милая, прости, – сказала мама Нилла, сжимая Энди. – Я не могу отдать его тебе. За это мистер Ван Атта меня выгонит, не обращая внимания на мой двадцатилетний стаж. Бог знает, кого они сюда возьмут, кому я могла бы доверить…
Энди прервал ее, снова рванувшись к Клэр. Он ударил по тюбику с едой, и выскочившие капли питательной смеси полетели во все стороны, дополняя картину всеобщего хаоса.
Клэр протянула руки.
– Не могу, правда, не могу. Ах, черт! Да что ж это такое? Ну на, возьми его, Клэр!
Первый раз в своей жизни Клэр услышала, как мама Нилла ругается. Это было просто невероятно!
Энди, всхлипывая, прижался к Клэр, его ручки начали привычно искать грудь. Бедное дитя! Это было бесполезно. Ей же было довольно того, что она держала сына на руках. Уткнувшись носом в его редкие волосики, она наслаждалась его чистым детским запахом, изящно вылепленными ушками, прозрачной кожицей, длинными ресницами – каждой частичкой его дрожащего тельца. Счастливая, она вытерла ему нос краем своей голубой рубашки.
– Это Клэр, она настоящая мама, – серьезно просвещал другого один из пятилеток.
Клэр улыбнулась детям, уставившимся на нее, и они рассмеялись. Еще один семилетний малыш из соседней группы висел рядом, с интересом рассматривая Энди.
Ссадина на лбу маленького квадди перестала кровоточить, и мама Нилла повернулась к Клэр.
– Ты случайно не знаешь, где мистер Ван Атта? – спросила она с беспокойством.
– Уехал, – сказала Клэр весело. – Уехал навсегда. Мы побеждаем!
Но мама Нилла так ничего и не поняла и сказала:
– Клэр, они тебе не позволят…
– У нас есть защита. – Она весело кивнула на другой конец зала, где только что появился Лео в своем красном комбинезоне. С ним был доктор Минченко. «Что же он делает здесь? Разве не все нижние оставили поселок?» – Клэр заволновалась и только сейчас удивилась, что мама Нилла была тоже здесь.
– А почему ты не пошла в убежище?
– Глупости. Зачем это мне? Доктор Минченко! Сюда! – Она помахала ему рукой. Пока мужчины пробирались вдоль зала, держась за ремни, мама Нилла прижимала к себе травмированного мальчика.
– Тут у меня малыш, которому нужен био-клей. Что там происходит? Можно уже перевести их в ясли? Это не опасно?
– Нет, не опасно, – ответил Лео, – но вы пойдете не с ними, а со мной, миссис Вилланова.
– Никому я не отдам моих малышей, пока не придет моя сменная. И куда все подевались? Даже
