В воздухе повисло ожидание. Картина того, как Тони и Клэр с Энди бегут через грузовой отсек шатла, вспыхнула в мозгу Сильвер с ясностью навязчивой галлюцинации. Она вспомнила их разговор, когда был принят окончательный план, и решила отделаться полуправдой.

– Мы вместе ели в столовой… э-э… в перерыве прошлой смены.

Губы Лео скривились.

– Понятно. – Он наклонил голову, изучая ее, как если бы она была какой-то задачей из области сварки, вроде двух металлургически несовместимых поверхностей. – Знаешь, я только услышал новость о Клэр, о ее назначении на… э-э-э… репродукцию. В последние недели я заметил, что Тони чем-то обеспокоен. Может, он из-за этого так разволновался, а? Совсем потерял голову.

– У них были планы, – начала Сильвер, непроизвольно пожав плечами. – Я не знаю. Я-то была бы счастлива получить назначение на репродукцию. Но некоторым это неприятно.

– Послушай, Сильвер, они что – сумасшедшие? Дети часто воспринимают временные проблемы так, будто это конец света. Они еще не знают, что время все лечит. Ты думаешь, они были доведены до крайности и решились на что-нибудь… безрассудное, отчаянное?

– Отчаянное? – переспросила Сильвер, уже сама доведенная до крайности.

– Что-нибудь вроде самоубийства, или еще что-то?

– Ох, нет! – воскликнула Сильвер, потрясенная. – Они никогда не сделают этого!

Мелькнуло ли на секунду облегчение в карих глазах Лео? Нет, его лицо оставалось предельно сосредоточенным.

– Я вот чего боюсь. Тони сегодня не появился на работе – неслыханное дело. Энди тоже исчез. Их не могут найти. Если они были доведены до отчаяния, то что может быть проще, чем выскользнуть через наружный люк. Удар холода, один момент боли, а потом – вечное небытие. – Он говорил очень искренне. – И это все моя ошибка. Я должен был почувствовать раньше, сказать что-нибудь, поговорить… – Он замолчал, глядя на нее с надеждой.

– О нет, ничего такого не было, – затараторила перепуганная Сильвер. – Не думайте так. Понимаете… – она оглянулась вокруг и понизила голос. – Я не должна была говорить вам, но не могу оставить вас с такими мыслями, такими ужасными мыслями… – Она внутренне собралась. Что можно сказать ему? Как придумать подходящее объяснение, не раскрывая тайны? – Тони и Клэр…

– Сильвер!

Голос доктора Еи раздался из раскрытого люка. И затем Ван Атта:

– Сильвер, что ты знаешь об этом?

– А, черт, – сквозь зубы прошипел Лео, и его умоляюще сложенные руки сжались в кулаки. Сильвер с негодованием отскочила от него.

– Вы!..

И вдруг она рассмеялась. Этот человек – просто коварный обманщик! Все они наглые притворщики, умело маскирующиеся всю жизнь. Если так, то что же значит его ласковый взгляд?

– Пожалуйста, Сильвер, пока они еще не вошли… Я не смогу помочь тебе, если…

Но было поздно. Ван Атта и Еи уже спешили к ним.

– Сильвер, ты знаешь, куда делись Тони и Клэр? – задыхаясь потребовала доктор Еи.

Лео молча отодвинулся в сторону и принялся с интересом рассматривать красивые цветки фасоли.

– Конечно, она знает, – подпрыгнул Ван Атта, даже не дав Сильвер ответить. – Я вас уверяю, такие девицы заглядывают во все чужие горшки.

– Я догадываюсь, – пробормотала Еи.

Ван Атта сурово взглянул на Сильвер:

– Сознавайся. Пойми, что так будет лучше для тебя.

Губы Сильвер сжались. Доктор Еи заговорила умиротворяюще, стараясь не смотреть ей в глаза.

– Ну, Сильвер, сейчас не время играть в прятки. Если, как мы предполагаем, Тони и Клэр попытались сбежать из поселка, то им грозят серьезные неприятности и даже физическая опасность. Мне нравится, что ты не хочешь выдавать своих друзей, но прошу тебя, будь благоразумной, и потом: друзья не могут оставаться друзьями, если они причиняют тебе вред.

В глазах Сильвер мелькнуло сомнение, она раскрыла рот, чтобы ответить.

– Проклятие! – взорвался Ван Атта. – У меня нет времени стоять тут и ублажать эту маленькую шлюшку, когда эта змея В-П Экс уже ждет начала спектакля и того гляди начнет задавать вопросы! А если она быстро не получит ответов, то примется искать их сама. Тогда нам придется плохо. От нее можно ждать любых гадостей. Мы все должны предусмотреть и не дать этой дряни никаких зацепок!

Его яростный гнев произвел на Сильвер свое обычное действие – ее живот задрожал, а глаза наполнились слезами. Раньше она бы сделала для него все что угодно, лишь бы он перестал кричать и снова начал улыбаться и шутить. Но не сегодня. Ее прежняя наивная влюбленность уходила капля за каплей; даже странно, как мало от всего осталось. Опустошенная ракушка должна быть твердой…

– Вы не можете заставить меня что-нибудь сказать, – прошептала она.

– Именно то, что я думал, – зарычал Ван Атта. – И где теперь ваша забота по формированию у них чувства ответственности, доктор Еи?

– Если бы вы, – сказала Еи сквозь зубы, – любезно воздержались от обучения моих подопечных антисоциальному поведению, мы бы не имели дела с такими последствиями.

– Не знаю, о чем вы там скрипите. Я администратор. Моя работа – быть твердым и настойчивым. Для этого «Галак-Тэк» направил меня сюда – на эту могилу капиталовложений на орбите. Контролировать поведение рабочих – ваше дело, Еи. Вот и занимайтесь этим.

– Формировать поведение, – холодно поправила доктор Еи.

– Какой толк в том, что выходит из строя как раз в критический момент? Мне нужно, чтобы все надежно работало. Будь вы инженером, вы бы никогда не забывали о надежности. Разве не так, Лео?

Лео, чуть улыбнувшись, оторвал листок фасоли. Его глаза блестели. Он что-то невнятно пробормотал себе под нос.

А Сильвер к этому времени уже изобрела для себя самый простой и, как ей казалось, беспроигрышный вариант. Просто не надо ничего делать. Ни делать, ни говорить. Критическое положение в конце концов пройдет. Они не посмеют причинить ей вред; так или иначе, она ценное имущество «Галак-Тэк». Остальное – только шум. Пусть пошумят. Сильвер упрямо сжала рот. В зале повисла угрожающая тишина. Сильвер показалось, что она задыхается.

– Та-ак, – протянул Ван Атта, – значит, ты думаешь вывернуться таким образом? Ну что ж, пеняй на себя. – Он повернулся к Еи. – У вас в лазарете есть что-нибудь вроде фаст-пенты, доктор?

Губы Еи скривились.

– Фаст-пента допускается только в полицейских участках, мистер Ван Атта.

– Кажется, для ее использования нужно решение суда? – проронил Лео, не отрывая глаз от листа фасоли, который вертел в руках.

– Для граждан – да. – Но не для этих. – Ван Атта показал на Сильвер. – Так что, доктор?

– Отвечаю на ваш вопрос, мистер Ван Атта. Нет, наш лазарет не хранит запрещенных препаратов.

– Я не сказал фаст-пента, я сказал – что-нибудь в этом роде, – рявкнул Ван Атта. – Что-нибудь для анестезии или наркоза, чтоб допросить ее, раз у нас нет другого выхода.

– Почему нет? – Мягко спросил Лео, все еще теребя измятый листочек. – Прамод заменит Тони и найдется, конечно, другая девушка с ребенком, вместо Клэр. Откуда В-П Экс узнает о подмене?

– Если это кончится тем, что двоих наших рабочих подберут внизу где-нибудь на улице… – Сильвер вздрогнула при напоминании о ее собственных ужасных предчувствиях. – Или найдут их замерзшими, плавающими где-нибудь здесь за стенами, то будет чертовски трудно все от нее утаить. Вы не знаете этой женщины, Лео, она носом чует неприятности.

– М-м-м… – промычал Лео.

– Ну, что, доктор? – Ван Атта повернулся к Еи. – Или будем ждать, пока нам позвонят и спросят, что делать с мертвыми телами?

– Действие тализина отчасти схоже с фаст-пентой, – неохотно пробормотала Еи. – В определенных дозах. Хотя день она проболеет.

– Это ее выбор. – Он повернулся к Сильвер. – У тебя последняя возможность, Сильвер. Или я заставлю