занимает «Удачная охота», уж больно вкусная, зараза, так и тает во рту.
– «…А потом грянул ливень, под какие я никогда не попадал и о каких даже не слышал…»
Занимаясь блюдом, Сварог краем глаза отслеживал стол с новоприбывшими гостями. Вот князек поднялся. Один. Направился к их столу. Сел на лавку напротив Сварога, разумеется, разрешения не спрашивая. Сварог вскинул на него глаза.
– Привет, Клади. Здорово, святой человек.
– Какого дьявола тебе еще надо? – прошипела Клади. – Или опять захотел по морде получить?
Сварог собрался. Без драки не обойтись, ежу понятно. Если сейчас этот щенок скажет…
– Да ладно тебе, подруга, – вдруг примирительно сказал щенок. – Ну выпимши я был. Виноват, больше не повторится, прошу прощения, искуплю, оправдаю и докажу… – Он вознамерился было положить ладонь на руку девушки, но та резко руку отдернула. – Давай в сем пристойном месте не будем затевать свару, а? Ну погорячился, ну бывает. Не хочешь замуж – как хочешь, неволить не стану. Меня сейчас больше твой дружок интересует…
Он с любопытством посмотрел на Сварога, и Сварог решил пока с броском погодить. Как видно, юнец не для заводки подсел к их столу, что-то он явно имеет сказать…
– Думаешь, тебя спасет закон, уравнивающий все сословия на земле, которая принадлежит увеселительным заведениям? Для нурских шпионов закон один: ловить и вешать, – ни намека на усмешку на узком вытянутом лице с юношеским пушком на верхней губе.
Сварог предостерегающе положил ладонь на колено Клади: чувствовал, что та сейчас без лишних разговоров заедет наследнику по мордасам. Ведь не всерьез угрожает молокосос. Угроза – это так, посмотреть, как поведет себя храбрый рыцарь лесных дорог. Просто Сварогу дали понять, что, дескать, я тебя признал и ты меня признал, и не надо по этому поводу юлить и изворачиваться, а лучше вырази-ка смирение и покорность.
Значит, вот оно в чем дело, закон у вас такой имеется, освобождающий от выражения почтения на веселых землях. Наверняка издан монархом, любившим инкогнито посещать места незамысловатых утех простонародья и не любившим, когда его во время этих вылазок шумно узнавали.
Ах, как изменилось бы выражение физиономии и тон, узнай молокосос, что перед ним сидит действительный король трех держав, властитель земель, на которых уместилось бы таких вот княжеств, что семечек в огурце, приближенный императрицы Четырех миров, начальник девятого стола… Однако вот беда, удостоверяющих документов Сварог с собой не захватил, а на слово ему, как ему кажется, никто не поверит. Значит, придется и дальше разыгрывать священника. Почему нет? Кто сказал, что служители божьи, даже непьющие, не могут умело постоять за себя? Везде есть свои монахи Шао-Линя…
В рамках роли Сварог смиренно ответил знатному молокососу:
– Будь я нурским шпионом, ваше высочество, давно бы уже глотал пыль дорог, ведущих в Hyp, а не разгуливал бы по городу.
– И кто ты тогда, если не нурский шпион? Почему вырядился попом?
«Он же видел меня в деле, – подумал Сварог, – должен осознавать, что я его, дружков и вышибалу заодно раскатаю по стенам за минуту. Конечно, пикейные жилеты поднимут переполох: „Сына князя убили!“, город закроют и выбраться из него будет нелегко. Но ему-то уже никто не поможет. Зачем же он на рожон прет?»
– Я, ваше высочество, как вы изволили заметить, святой человек. Я далек мыслями от Нура и прочей мирской суеты, мой взор обращен…
– Хватит, – сказал княжеский сынок, навалился локтями на стол, потом вдруг опомнился, отдернул их, осмотрел, не запачкал ли камзол плебейской грязью, потом, видимо, махнув рукой на мелочи жизни, навалился вновь. – Ты же понимаешь, что если я
Сынок, конечно, напирает, но вот на донце глаз проскакивают, как уклейки в иле, искры… не испуга, нет, но – неуверенности. Которой вроде бы не должно быть, когда прешь этаким танком на дзоты. Нестыковочка. А вот что за ней кроется, какой такой пакет предложений? Должен быть пакет, должен, иначе ни к чему весь предыдущий разговор…
– Не понимаю, ваше высочество, в чем вы меня подозреваете?
– Церковников я здесь насмотрелся. Ты такой же церковник, как вот эти костоломы – рыцари Ордена чести и благородства, – показал он на своих дружков, хмуро разливающих принесенное вино. – И не надо мне растягивать уши, что ты из далекой обители, расположенной высоко в горах на ничейных землях, и просто забрел в гости к братьям по вере. Мол, у вас там в горах все такие. Не надо. Я тебе не какой-нибудь помойный гриб, чтобы покупаться на гнилую метель.
Сварог усмехнулся про себя: «А престолонаследник, похоже, немало времени проводит в изысканном кругу местного отребья, знатно оборотов понахватался, не все и поймешь…»
– И кто же я, ваше высочество, по-вашему, нурский шпион и никак иначе?
Честное слово, а ведь даже приятно было валять дурака и строить из себя этакого смиренного священника. И притом знать, что в любой момент можешь обработать наследничка, как бог черепаху, не вставая со стула. Забавно, знаете ли, иногда сменить амплуа…
– Про нурского шпиона ты им будешь рассказывать, – презрительно мотнул сынок острым подбородком в сторону пикейных жилетов. – Я тебе скажу, кто ты. Слышал я про вашего брата…
– Не изволите ли чего? – завис над плечом молодого князя трактирный служка.
– Пшел вон! – рявкнул наследничек, но вдруг одумался. – Стоять! Назад. Бутылку красного рокнейского, и поживее.
– «…Ливень начисто снес и фальшборт. Пароходная труба напоминала решето, – декламатор пытался передать трагизм зачитываемого напряжением голоса. – Но самое страшное открытие ждало нас впереди…»
– Ты – тагорт, – шепотом произнес Олес, буравя Сварога взглядом. И во взгляде том распознавалась надежда на подтверждение. Несомненно, молодому знатному повесе страсть как хочется, чтобы Сварог оказался этим самым тагортом.
Сварог не воскликнул со всей искренностью: «Кто-кто?» Не стал разочаровывать княжьего сынка. Бросил лишь мимолетный взгляд на Клади: не подскажешь, о чем это твой женишок? Клади открыла было рот, чтобы возразить, но передумала и уставилась на Олеса с таким видом, будто тот раскрыл страшную военную тайну, о которой до сей поры знали только двое: она сама и замаскированный под священника тагорт. Ага, решила подыграть сыночку. Что ж, и мы подыграем. Потому что сейчас выгоднее Сварогу иметь союзника в лице знатного отпрыска, чем врага. А там прорвемся.
Половой притащил бутылку и высокий стакан. Олес набултыхал себе половину и плеснул в рот добрую половину.
– Хорошо, допустим, ты угадал. И что? – Сварог изобразил хитрую улыбку – мол, я еще ни в чем не признался, я еще раздумываю и прикидываю. И местоимение «ты» Сварог загнал сознательно: взыграет ли аристократическая спесь или сынок проглотит ее позывы ради цели?
– А то, – проглотив позывы, еще тише зашептал наследничек, – что для тебя есть работа, за которую ты получишь не жалкие крохи, какие перепадут от этой… – он, видимо, хотел произнести нечто унижительное вроде «девки», но в последний момент заменил на другое: – от прекрасной баронетты. Твоя доля обеспечит тебя до конца дней.
– Конца дней? – Сварог сбросил, наконец, образ святого отца и откинулся на спинку стула. Отправил в рот очередной кусок «Удачной охоты». – А как насчет конца света?
– «…Не отыскали мы и боцмана. Бесследно пропали штурман, второй помощник и несколько матросов, – в образовавшуюся за их столом паузу вклинился голос газетного чтеца. – А в машинном отделении нас встретило зрелище, которое никто из нас теперь не забудет до смертной черты…»
– Ужас! – не выдержал и нарушил уговор молчания впечатлительный здоровяк, похожий на кузнеца, отошедшего от дел. – Быть войне!
– Так я о том и толкую, – прошептал Олес. – Ты на своих Островах о «Парящем рихаре» слыхал?
– А как же, – снисходительно усмехнулся Сварог. – Тагорт я или нет?
