Он стоял, покачиваясь посреди комнаты, затем вдруг резко выпрямился, стараясь придти в себя, поскольку где-то ему почудилась музыка – еле слышные звуки, – будто какая-то женщина поет, перебирая струны старинного инструмента.

Не выпуская из рук бутылку, он подошел к двери и отворил ее. Звуки стали слышнее. Он вышел в коридор и прислушался, не веря своим ушам.

Идя на звук, Джеймс проковылял до главной лестницы, затем прошел в ту часть дома, где жила прислуга. Остановившись у двери, за которой слышалось пение, он повернул ручку и вошел.

Музыка резко оборвалась. Анна Безымянная, сидевшая на кровати с «п'и-па» в руках, подняла голову, на лице ее мелькнул непритворный ужас.

На ней не было ничего, кроме легкого халатика. Она отшвырнула «п'и-па» и вскочила с кровати. Халатик соскользнул, открыв ее, нагую. Она стояла, сжав кулаки, дрожа всем телом.

Джеймс, потрясенный столь быстрым развитием событий, не мог отвести от нее удивленного взгляда, но тут Анна пришла в себя, схватила лежавший на полу халатик и бросилась к двери. Но Джеймс преградил ей дорогу.

– Пожалуйста, господин, – взмолилась Анна. Все еще плохо соображая, Джеймс не мог отвести глаз от ее залитого слезами лица.

– О Боже праведный, – пробормотал он.

– О пожалуйста, простите!

Теперь она говорила по-китайски – на своем родном языке, пытаясь что-то объяснить Джеймсу, но тот, слабо понимая что-то в этом потоке речи, лишь глупо улыбался. Но и в менее щекотливых ситуациях разгневанный хозяин мог запросто уволить прислугу Анна прекрасно об этом знала. Прикрыв лицо своими длинными волосами, что у китаянок выражало крайний стыд, она бросилась к кровати и вся скорчилась, словно ожидая удара. Джеймс подошел к ней ближе и откинул волосы с ее лица.

– Простить? За что простить? – спросил он слегка охрипшим голосом.

– Вы ведь не прогоните меня?

– Да упаси Бог, женщина! Меньше всего я думаю об этом. Ты просто подарок небес.

– Тогда, – она умоляюще посмотрела на него, – пожалуйста, будьте поласковее со мной, хозяин. Я воспитывалась в монастыре и ничего не знаю о мужчинах – С этими словами она подошла к двери, заперла ее и, откинувшись, подняла к нему свое лицо, на котором сквозь слезы проступала задорная улыбка.

До того, как Милли исполнится двадцать один год, оставался один месяц. В это время года уже с утра наступала такая несносная жара, что все беременные женщины в Гонконге начинали жаловаться на свою судьбу. Мами, не переставая обмахиваться веером, заявила, что ни одна женщина, проживающая восточнее Аравии, не должна рожать детей летом.

– Может, вскоре на тебя тоже начнет действовать жара? – подразнила ее Милли.

– Что ты хочешь сказать?

– Ничего. Просто в Гонконге сейчас начался сезон детей!

– Мисс Милли, за кого ты меня принимаешь. Я прожила долгую жизнь и умею избегать таких сюрпризов. – Мами утерла платком потное лицо, и блеснула ее самая великолепная улыбка. – Но должна признаться: с тех пор, как в мою жизнь вошел Черный Сэм, мне приходится иногда и выкручиваться.

– Что ты имеешь в виду?

Мами пожала плечами.

– Ну, я начала встречаться с мужчиной. Я так долго была замужем за Растусом, что даже не ожидала, что способна, как бы это выразиться, обрести второе дыхание. Но Сэм сказал, что Растус – мертв, а я – жива.

– Сэм прав. Когда ты его увидишь?

– В два часа в этот же день на будущей неделе на пирсе Блейка. Он повезет меня на остров Стоункаттерс. Это необитаемый остров.

– Ой, как ты рискуешь. Даже не была там. Тебе удалось снять с него эти пиратские серьги?

– Он мне их отдаст через неделю в воскресенье, когда пойдет со мной в церковь на утреннюю службу.

– Неужели!

– Да! – уверяла ее Мами. – Мой Растус посещал церковь, как должен делать всякий уважаемый человек, и я сказала Сэму: «Если ты будешь вести себя, как мой Растус, тебе не будет стыдно предстать перед Создателем». «Но я совсем не спешу с ним встретиться. Пожалей меня, девушка, я же пират», – заявил мне Сэм. «Тем более ты должен быть честным и порядочным, иначе тебе не увидать Мами недели две, не меньше»

Милли хихикала.

– И что он тебе сказал на это?

– Ну, видишь, мы продолжаем встречаться…

– Господи! Ты знаешь, как прибрать мужчин к рукам.

– Что верно, то верно. Когда Господь Бог наградил Еву даром любви, он объяснил ей, как им пользоваться.