Наконец Бренд, шатаясь под тяжестью, задыхаясь, принес назад девушку, но та, едва освободившись, осыпала его потоком всех известных ей норвежских ругательств, какие только могла вспомнить, перемежаемых проклятиями на наречии беотаков.

Бренд зажал ей рот рукой, но непристойные слова все еще можно было разобрать. Тогда викинг, сорвав с шеи ярко-голубой платок, воспользовался им вместо кляпа, завязав узел на затылке девушки. Сочувствующий зритель вручил ему несколько коричневых ленточек, и разъяренный Бренд связал руки Уинсом, так что через несколько минут она напоминала приготовленного для вертела гуся.

– Ну а теперь, – зловеще хмыкнул он, – посмотрим, как ты сможешь освободиться!

– М-м-м-м, – прошипела девушка, разъяренно сверкая глазами.

Она была в бешенстве! Как он посмел так с ней обращаться? Перед всеми этими людьми!

Она вскочила, но Бренд ловко подставил ей ногу, и Уинсом вновь рухнула на землю. Толпа собравшихся взвыла от восторга.

Бренд повернулся к ошеломленному монаху.

– Мы готовы.

– Но, господин, это так необычно… – запинаясь, пробормотал служитель Бога. – Я должен возразить…

Бренд угрожающе шагнул к коротышке, но тот и не думал отступать.

– Когда ты сказал, что леди согласна, должно быть, речь шла не об этой…

Монах показал на Уинсом. Девушка выглядела жалкой и взбешенной одновременно. Стянутые за спиной руки, завязанный рот, растрепанные волосы… никогда еще он не видел столь несчастной невесты.

– Я не согласен женить… – начал монах.

– Я тоже, – рассмеялся Бренд. – Моя суженая – вот эта девушка.

В толпе зевак послышались смешки.

– Не смей подшучивать надо мной, – прошипел служитель Бога.

Веселье мгновенно увяло.

– Я отказываюсь соединить тебя с этой женщиной, – брезгливо поморщившись, объявил монах.

Бренд перевел взгляд с коротышки на Уинсом.

– Почему? – спросил он, и монах немного сжался, поняв, что викинг не собирается отступать.

– Тебе что-то в ней не нравится?

Он шагнул еще ближе, и на этот раз святой отец отступил.

– Дело не в этой женщине, а в тебе.

– Во мне?

Подобная мысль не приходила в голову викингу, и он грозно нахмурился.

– Можно спросить, при чем тут я?

Голос Бренда напоминал, скорее, рычание, и монах сделал еще шаг назад, не сводя глаз с правой руки викинга, лежащей на рукояти меча.

– Это… неправильно, – задыхаясь, выдавил он. – Нельзя жениться на женщине против ее воли.

Бренд вытащил из ножен меч. Острие уперлось в тощую грудь монаха.

– Ты поженишь нас, – категорически заявил Бренд.

– Nej… Ни за что.

Подумать только, этот тощий бедолага смеет отказывать ему! Бренд не верил собственным ушам. Приставив меч к животу монаха, он снова приказал:

– Соверши обряд!

Глаз монаха злобно вперился в Бренда.

– Nej!

Только сейчас до сознания Бренда дошли шепот и бормотание толпы. Люди явно были не на его стороне. Если он причинит монаху вред, придется иметь дело с разъяренными гренландцами. Оглядевшись, он понял, что нужно действовать осторожнее, но все же уколол острием шею монаха.

– Пожени нас.

Озноб прошел по телу монаха.

– Nej!

Проклятие, подумал Бренд. Пот выступил у него на лбу при виде дрожащего монаха, каждое мгновение ожидавшего смерти. Что делать? В этих местах не найдется ни одного жреца Тора, да и служителей Христа не отыщешь во всей Гренландии, да, возможно и в Исландии.

Бренд стиснул зубы, гадая, что предпринять. Он не хотел убивать этого человека, особенно теперь, когда увидел его храбрость. Священник, видя, что он колеблется, предложил:

– Давай отойдем и потолкуем.