Когда машина остановилась, Джейд выскочила из нее и понеслась по дорожке, будто ее преследовал дьявол. Однако для расспросов времени не было: в данную минуту их больше всего заботило критическое состояние Китти.
Колт оттолкнул руку Кит.
– Она так и будет здесь лежать и умирать? – закричал он.
Доктор Тэлтон вздохнул и покачал головой. За свою многолетнюю практику ему пришлось наблюдать подобные сцены так часто, что он точно знал, чего можно ожидать от расстроенных родственников больного. Врач тщательно сложил стетоскоп и убрал его в кожаный чехол. Потом жестом попросил Колта выйти с ним из комнаты. Кит последовала за ними.
– Мне очень жаль, мистер Колтрейн, – глубоко вздохнул доктор Тэлтон, – но Китти так слаба, что я не решаюсь ее транспортировать. Более того, в больнице я не смогу сделать больше, чем делаю здесь. Сейчас все сводится к тому, чтобы давать ей лекарства, попытаться сбить температуру, создать необходимый комфорт. Но должен честно признаться: не думаю, что она выкарабкается.
– Вы ошибаетесь! – в отчаянии воскликнул Колт. – Вы не можете сдаваться! Ведь надо что-то сделать для ее спасения!
Кит тревожно наблюдала, как ее отец сделал угрожающий шаг в сторону врача.
– Мне очень жаль, – сказал доктор Тэлтон, – но у нее пневмония, и это плохо. Если бы она поехала в больницу раньше, то, возможно, все было бы по-другому.
Колт оцепенел, не в силах отвести взгляд от лица врача. Кит решила во что бы то ни стало не терять присутствия духа. Китти хотела, чтобы она была сильной. Она вздохнула и спокойно спросила:
– Скажите, доктор, что надо для нее сделать?
– Холодные простыни могли бы сбить жар, – порекомендовал врач. – Кто-то должен оставаться все время рядом с ней. Когда она проснется, то, вероятно, начнет бредить.
– Как долго?.. – заставила себя спросить Кит.
– Не знаю, – признался доктор Тэлтон. – У меня впечатление, что она женщина с сильной волей. Вполне возможно, у нее сохранились силы для борьбы. Я сделал все, что мог. Теперь остается уповать на волю Божью. Если я вам понадоблюсь, я буду дома, – сказал он устало и направился в сторону лестницы.
Кит вернулась в комнату Китти и подвинула к ее кровати кресло. Китти не шевелилась, и зловещие хрипы в ее груди были единственными звуками, нарушающими тишину в затененной комнате.
Кит осторожно притронулась к щеке бабушки, проверяя, есть ли у нее жар. «Боже, – молилась девушка, – помоги ей… и помоги мне… быть сильной».
Она услышала звук открывающейся двери и, обернувшись, увидела отца. Еще никогда он не выглядел таким печальным и покинутым. Он вряд ли заметил присутствие дочери, когда склонился и поцеловал руку Китти.
В комнату вошла Карасиа с кувшином ледяной воды и одеялом, и Кит увлажнила губкой лицо Китти. Она вдруг услышала, что отец начал говорить. Но он обращался не столько к ней, сколько к Китти, говоря о своей глубокой и неизменной любви к ней и своему отцу.
Кит чувствовала себя непрошеным соглядатаем, присутствующим при интимных воспоминаниях Колта, однако она была так зачарована его словами, что у нее не было сил уйти. Она стала истинным свидетелем его прошлой жизни. Ее охватила неистовая любовь к своему отцу, к Китти… Колт наконец умолк, склонил голову и заплакал.
Кит на цыпочках вышла из комнаты.
Джейд чувствовала, что задыхается. Брайан жив!
О Боже, как она перенесет весь этот ужас? Она пыталась себя уговорить, что это не имеет значения: ведь у Брайана нет никаких притязаний на нее. Он женат, у него дочь.
«Но, – думала она с содроганием, – что, если страхи, которые она пыталась все эти годы похоронить в своей душе, окажутся обоснованными? Что, если Брайан на самом деле отец Кит и Тревиса?» Способов узнать это не было, не было оснований и для того, чтобы он мог заподозрить это.
А что делать с Тревисом и Валери? Тревис, возможно, влюбился в собственную сестру! Чтобы не зарыдать в голос, Джейд прикусила губу, у нее кружилась голова.
Дверь тихо открылась. Повернувшись, Джейд оказалась лицом к лицу с Колтом, мрачно разглядывавшим ее. Она знала, что сейчас похожа на безумную. Сделав глубокий вздох и пытаясь вернуть самообладание, Джейд спросила:
– Как Китти?
Муж тяжело опустился в кресло у окна:
– Впадает в забытье, бредит. У нее высокая температура. Принимает меня за папу… – Его голос сорвался, и он закрыл лицо руками.
Джейд от души сочувствовала ему.
– Ужасно, – прошептала она, мгновенно забыв о своих собственных страданиях. Она упала перед Колтом на колени и взяла его руки в свои ладони. – О, Колт, мне так, так жаль…
– Мама думает, что я Тревис… – всхлипывал Колт. – Она сказала: «Тревис, пожалуйста, возьми меня с собой, я не хочу жить здесь без тебя».
Слезы катились из его глаз. Неожиданно он задержался взглядом на Джейд, и будто невидимая рука прошлась по его лицу – печальное выражение сменилось на гнев. Он прищурился и сквозь зубы спросил:
– Ты хочешь говорить о Брайане Стивенсе?
