заставить себя жениться на такой женщине, как эта кошмарная Мириам!

Следующие несколько часов Бэллард провел, бродя по улицам Эбилина. Кругом играли в карты, рекой лилось спиртное, сверкало поставленное на кон золото, и у него текли слюнки от желания поскорее урвать себе кусок этого жирного пирога.

До его слуха донеслась чья-то реплика о том, что в «Счастливый олень» набилось столько игроков, что не пройти к карточным столам, и он направился туда, желая узнать причину этой внезапной популярности. Но в салуне оказалось невозможно что-либо разглядеть, потому что посетителей собралось столько, что яблоку негде было упасть. Возле бара выстроилась целая шеренга ожидающих своей очереди поиграть, и Бэллард поинтересовался у нескольких человек, почему они не идут играть в другое место.

– Потому что тут лучше вид, – ответил игрок, стоящий к нему ближе всего, и, утробно хохотнув, ткнул его локтем в бок. – Уж если мне не суждено нынче выиграть, то лучше я проиграю здешней хорошенькой крошке, а не тому страховидному старичью, которое сдает карты в других заведениях.

Бэллард поднес ко рту стакан, чтобы допить остатки своего виски, одновременно проследив взгляд своего собеседника. И замер. Не может быть! От неожиданности он подавился и согнулся пополам, захлебываясь кашлем. Игрок, стукнув его по спине, обеспокоенно спросил:

– Эй, мистер, что это с вами?

Бэллард не ответил. Он задыхался, и не только потому, что виски попало ему не в то горло; когда он выпрямился и еще раз посмотрел в ту же сторону, то понял: сомнений быть не может.

Это была Селеста.

Нет, не Селеста, быстро поправил он себя. Это была Сэмара Лабонт!

У Бэлларда снова перехватило дыхание. Но теперь его душила дикая, неудержимая ярость.

Было уже почти три часа пополуночи, когда обессиленная Сэм поднялась по наружной лестнице к себе на второй этаж. Игроки все еще валом валили в «Счастливый олень», и при нормальном течении дел она сдавала бы карты до рассвета. Но как можно улыбаться и очаровывать игроков, чтобы они поднимали ставки, когда у тебя такое мрачное настроение?

Белл уехала. Она не раскрывала своих планов до самой последней минуты, когда упаковала все свои вещи и уже была готова тронуться в путь вместе с богатым владельцем ранчо из Техаса. Он обещал купить ей казино, а потом они, может быть, даже поженятся – если, сказал он с игривой улыбкой, ему удастся придумать, что делать с той женой, которая у него уже имеется. Белл настойчиво приглашала Сэм ехать с ней, но Сэм отказалась, сославшись на то, что место в «Счастливом олене» кажется ей более надежным. Тогда Белл опять завела разговор о голубоглазом индейце, который украл сердце ее подруги, а Сэм опять стала с горячностью уверять, что это вовсе не так. В конце концов после объятий, поцелуев и слез Белл и ее возлюбленный уехали на полуночном поезде, и Сэм осталась одна.

Войдя в комнату, она заперла за собой дверь. Окна ее жилища выходили на шумную многолюдную улицу, и прежде чем зажечь стоящую возле кровати лампу, она подошла к окну и опустила шторы. Стены комнаты никогда не видели краски, обставлена она была скудно: железная кровать, расшатанный стол с двумя стульями и ветхий шкаф, грозящий в любую минуту развалиться. В общем, здесь было довольно мрачно и уныло, но Сэм это не беспокоило. В конце концов, она приходила сюда только для того, чтобы поспать, помыться и переодеться. Большую часть времени она проводила внизу.

Вытащив из-под кровати коробку, в которой она хранила деньги перед тем, как отнести их в банк, Сэм положила туда сегодняшнюю пачку – когда она сказала, что идет спать, Лайман отдал ей заработанное за день. Потом она погасила лампу и, чувствуя, что у нее щиплет глаза и болит каждый мускул, разделась и надела ночную рубашку. Едва ее голова коснулась подушки, как она погрузилась в сон.

Сэм не услышала, как заскрежетала в замке отмычка, как заскрипели петли двери. Только когда чьи-то горячие, мокрые губы прижались к ее уху, она в ужасе проснулась.

– Сука, – раздался злобный шепот.

Ее щеки коснулась холодная сталь, и тот же голос проговорил:

– Закричишь – и я тебя убью.

Сэм узнала Джармана.

– Вы? – в страхе прошептала она.

– Мадемуазель Селеста де Манка, – издевательски прошипел он. – Подлая, хитрая шлюха. Теперь я знаю, кто ты такая. Думала, я все тебе спущу, думала, не отомщу за то, что ты выставила меня идиотом?

По его дыханию Сэм поняла, что он в стельку пьян, но все-таки попыталась убедить его в том, что никогда не собиралась причинять ему зла.

– Я бы сделала все, чтобы стать тебе хорошей женой, Джарман, поверь мне. Но ты не дал мне ни шанса.

– Заткнись. Ты лгала мне, чертовка, и я заставлю тебя заплатить за это! Я все знаю о том, как ты выдала себя за Селесту, и маркиз теперь тоже все знает. Ты прекрасно понимала, что в конце концов все твои плутни раскроются. Вот почему ты убежала, когда я не женился на тебе, как ты рассчитывала. Кажется, ты ухитрилась заработать здесь кое-какие деньги, а? Я слышал, чем ты тут занимаешься, и скажу тебе: часть этих денег – моя, она причитается мне. Как возмещение за то, что вы с Селестой у меня украли. Говори, где деньги?

И он еще сильнее прижал дуло пистолета к ее лицу. Сэм не колебалась. Ей хотелось только одного – выставить его за дверь, пока он еще не причинил ей зла.

– Деньги под кроватью. Возьми их и уходи. Клянусь, я никому ничего не скажу.

Он презрительно рассмеялся:

– Клянешься? Клянешься, говоришь? Как будто твое слово хоть чего-нибудь стоит!

Бэллард слез с кровати и засунул под нее руку, не убирая наведенного на Сэм пистолета. Откинув