Она стояла в круге света по другую сторону костра, расставив ноги и вызывающе подбоченившись. Ее кошачьи глаза сверкали яростью, но было в их золотистой глубине и что-то другое. Разгорающийся огонь, от которого слегка раздувались ее ноздри и едва заметно приоткрывались полные, чувственные губы.

Нет, он больше не мог терпеть. Быстро подойдя к ней, он грубо привлек ее к себе и ее голова тотчас откинулась назад его атака была так неожиданна, что она ошеломленная, тут же сдалась. Его рот с силой прижался к ее рту, его язык раздвинул ее губы и задвигался, пробуждая в ее теле восхитительную истому.

Сэм никогда прежде не испытывавшая такого сладостного экстаза, невольно издала восторженный стон и при жалась к нему еще теснее. Он был восхитителен. Его близость, его мужской запах были прекрасны. Она снова почувствовала твердую выпуклость между его ног, но на этот раз эта выпуклость двигалась – он терся бедрами о ее бедра. Не чувствуя ни малейшего стыда, она подалась навстречу ему, не переставая стонать и вздыхать. Кейд знал, что зашел слишком далеко, чтобы остановиться. Как вырвавшийся из клетки дикий зверь, он мог удовлетвориться, только сполна утолив свое желание, только насытясь телом своей жертвы. Не отрываясь, от ее губ, он поднял ее на руки. Сейчас он унесет ее в пещеру и там насладится ею.

Пока что она была слишком ошеломлена, чтобы сопротивляться, но и потом, когда, она придет в себя, он сделает так, что она не станет противиться. Он знает, как надо действовать, чтобы женщина ослабела от желания и умоляла об утолении. И он ни перед чем не остановится, чтобы ее страсть и конечное наслаждение ни в чем не уступили его собственным.

Внезапно он настороженно вскинул голову, как животное, почуявшее опасность.

Кто-то приближался. Кейд поставил Сэм на ноги. Чувственный угар тут же прошел, и ей стало стыдно, что она так легко позволила своему телу предать себя. Но только она собралась спросить, как он посмел коснуться ее, как до ее ушей донесся приближающийся топот лошадиных копыт, и слова замерли у нее на устах.

Кейд не боялся нападения солдат. Он сразу же узнал лошадей канза – они были не подкованы; а кроме того, он был уверен, что расположившиеся неподалеку индейцы предупредили бы его о приближении армейского патруля. Вмиг позабыв о всяких желаниях, он схватил Сэм за руку и втащил ее в пещеру. Потом, знаком, приказав ей оставаться на месте, поспешно вышел.

Из трех приближающихся всадников Кейд смог узнать только двоих – Рыжего Волка и Собачьи Глаза. Лица третьего он не видел – тот сидел на лошади, согнувшись в три погибели. Он явно был серьезно ранен, и Кейд поспешил на помощь. Вблизи он рассмотрел третьего всадника – и его охватила бешеная ярость.

Это был Храбрый Орел, и он был безжалостно выпорот.

Кейд хотел тут же броситься в форт, найти там Бэлларда и отделать его так же, как тот отделал Храброго Орла, но вовремя остановился, решив, что если он поддастся порыву, то окажется в военной тюрьме и, несомненно, лишится своей должности агента по делам индейцев.

Повстречав Храброго Орла, Рыжий Волк и Собачьи Глаза хотели отвести его к знахарю, но он настоял на том, что сначала поговорит с Кейдом.

– Бэллард приказал, чтобы всех индейских разведчиков доставили к нему для допроса. Он рвет и мечет.

– Их он тоже избивает хлыстами? – Глядя на исхлестанную в кровь шею Храброго Орла, Кейд едва сдерживал ярость.

Храбрый Орел сносил боль стоически.

– Не знаю. Меня он велел выпороть ночью, вне стен форта, чтобы никто не видел. Он знает, что я канза, и сказал мне, что если найдет доказательства того, что его женщину похитили мы, то перестреляет все племя. Еще он пригрозил мне смертью, если я расскажу кому-нибудь, что это он меня избил.

– Ты знаешь, где они ведут поиски?

– На юге. На индейской территории.

На это Кейд и рассчитывал, когда выбрал в качестве укрытия пещеру у реки. Земля, официально объявленная индейской территорией, лежала в другой стороне. Это была огромная дикая местность, состоящая из прерий и гор. Хотя после войны здесь иногда перегоняли стада на продажу, а по границам территории начали селиться скватеры, эта земля по-прежнему оставалась надежным убежищем для воинственных индейцев и разбойников.

– Надо ее отпустить, – неуверенно предложил Собачьи Глаза. – А то будет хуже.

Рыжий Волк кивнул в знак согласия, но Храбрый Орел тут же возразил:

– Нет, пока рано. Бэллард бесится, но он еще недостаточно страдал! Надо подождать, пока он будет вне себя от горя, думая, что она мертва.

Рыжий Волк и Собачьи Глаза посмотрели на Кейда в надежде, что он переубедит Храброго Орла. Но Кейд промолчал, хотя ему, как и им, тоже хотелось, чтобы эта история поскорее закончилась. Все пошло совсем не так, как он планировал, – не мог же он, черт возьми, предвидеть, что невеста Бэлларда разожжет в нем такое острое, неукротимое плотское желание.

Но эта женщина вызывала в нем не просто похоть – он начинал испытывать к ней нечто большее, и именно это беспокоило его больше всего. Именно поэтому ему хотелось как можно скорее отправить ее к жениху, но делать этого было пока нельзя – Бэллард еще недостаточно наказан.

– Проводите Храброго Орла к знахарю, – сказал Кейд. – И скажите Солнечной Птице, что я жду ее здесь, как только рассветет. Думаю, мне как агенту по делам индейцев пора навестить Бэлларда и выразить протест по поводу того, как он обращается с разведчиками-индейцами. Меня не будет несколько дней, и я хочу, чтобы Солнечная Птица побыла с пленницей, пока я не вернусь.

– У нее нет на это времени, – заметил Собачьи Глаза. – Женщины заняты приготовлениями к зиме. Сегодня, охотники, убили много оленей и несколько бизонов, Солнечная Птица должна дубить шкуры вместе с остальными женщинами. И вялить мясо.

– Тогда пусть она отведет белую пленницу в резервацию, чтобы та работала вместе с женщинами-