глаза превратились в льдинки, а на скулах свирепо ходят желваки.

– Не желаю я твоей рыбы и не стану ее жарить!

Он снова наклонился и поднял рыбу, а потом крепко взял Сэм рукой за шею и потащил ее к воде. Здесь он поставил ее на колени и снова стал совать в руки вертел с рыбой.

И тут все эмоции, которые Сэм испытала за последнее время, выплеснулись наружу в неудержимом взрыве ярости. В этой вспышке слилось все: и ужас, пережитый во время похищения, и леденящий страх перед тем индейцем, который, как она тогда подумала, хотел снять с нее скальп, и досада оттого, что ей приходится ночевать на полу пещеры под охраной немого дикаря, и злость на себя саму за то, что ее к этому дикарю влечет. Резко дернув головой, Сэм сбросила руку Буйного Духа, вскочила на ноги, заехала ему кулаком в живот, а ногой под коленку, после чего бросилась в воду, в несколько прыжков преодолела мелководье и поплыла.

Кейд отшвырнул вертел с рыбой и кинулся за Сэм, ему не потребовалось особых усилий, чтобы догнать и схватить ее, хотя она начала сопротивляться изо всех сил.

– Ублюдок! – неистово кричала она.

Взяв Сэм за плечи, Кейд с головой погрузил ее в воду, потом снова приподнял. Здесь было уже довольно глубоко, и ему приходилось работать ногами, чтобы удержаться на плаву.

Отплевывающаяся, задыхающаяся Сэм набрала в легкие воздуха и снова завопила:

– Пусти меня, ты, чертово отродье…

Он снова сунул ее головой в воду, потом опять поднял.

– Грязный дикарь!

Голова Сэм снова исчезла под водой.

– Ублю…

Повторилось то же самое. На этот раз он держал ее немного дольше, и когда поднял, Сэм сильно закашлялась. Продолжая одной рукой стискивать ее шею сзади, другой он обхватил ее талию. Их тела были плотно прижаты друг к другу, и Сэм, кашляя и задыхаясь, почувствовала, как двигаются его мощные бедра, удерживая их обоих на плаву.

Но она почувствовала также кое-что другое – нечто большое и твердое, упирающееся в ее живот. И с изумлением поняла, что это такое. Взглянув в его смеющиеся глаза, она поняла, что он знает, о чем она подумала и чего испугалась. Она все еще задыхалась и отплевывалась; после теплого, безветренного вечернего воздуха речная вода казалась холодной, и все ее тело колотила дрожь.

Внезапно он отпустил ее. Она смотрела на него в быстро сгущающихся сумерках, гребя одной рукой, а другой убирая налипшие на лицо мокрые пряди.

Он повернулся и поплыл к берегу, потом встал и зашагал по мелководью. Сэм пришлось последовать за ним. Плыть дальше было бесполезно – она все равно не смогла бы сбежать. Если бы она поплыла к островку, отделявшему протоку от основного русла реки, Буйный Дух легко бы догнал ее. А может быть, на этом островке притаились другие индейцы. Они нападут на нее, а разгневанный Буйный Дух не обратит никакого внимания на ее мольбы о помощи, и тогда…

Он стоял у костра. Его длинные мокрые волосы упали на лицо, и он рукой резко откинул их назад.

– Ты мог меня утопить! – крикнула Сэм. Ее все больше охватывало какое-то странное напряжение, и, чтобы избавиться от него, ей хотелось опять броситься в драку.

Буйный Дух молча смотрел на нее. Сэм почувствовала, что он охвачен тем же желанием, какое разгоралось и в ее теле, и ей стало не по себе. Никогда прежде она не испытывала ничего подобного. Необычный жар и покалывание начались внизу животу, потом захватили чресла. Соски напряглись, отвердели, упираясь в плотно обтягивающую грудь оленью кожу. Господи, что это с ней происходит?

У Кейда не было сухой одежды, чтобы переодеться. Утром он искупался и надел чистые штаны, которые принесла ему Солнечная Птица. Другие она забрала с собой, чтобы выстирать и принести позже, и теперь Кейд стоял перед невестой Бэлларда мокрый и изнемогающий от желания, которое облегающая тело оленья кожа ничуть не скрывала. Впрочем, не все ли равно? Черт с ней, пусть видит, что он ее хочет. Он никогда ни перед кем не извинялся за то, что он мужчина, не станет делать этого и теперь.

А вот ей хорошо бы уйти в свои кусты и переодеться, и притом побыстрее, потому что зрелище ее облепленного мокрой одеждой тела сводило его с ума. Он ясно различал каждую его деталь, каждую выпуклость…

Кейд тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения. Еще немного – и он потеряет над собой контроль и возьмет ее прямо здесь и сейчас. Черт побери, всякому терпению есть предел, тем более что у него уже давно не было женщины. Право же, пусть эта девица поскорее уберется куда-нибудь подальше, иначе он за себя не ручается. Пусть даже сбежит – сейчас это было Кейду все равно…

Сэм между тем продолжала рвать и метать.

– Даже если тебе и непонятно то, что я говорю, ты все равно отлично видишь, что я готова убить тебя, сломать твою чертову шею!

Он крепко сцепил пальцы рук – похоже, для того, чтобы удержаться и не сжать ими ее горло. Он был рад нарастающему в нем гневу. Уж лучше слушать ее брань, чем выносить то, что вдруг возникло между ними.

– Откуда бы ты взял другую заложницу, если б утопил меня? Ведь тебе нужен выкуп, правда? Уверена, вы дали моему жениху знать, что он должен заплатить, чтобы получить меня обратно, но если б ты меня сейчас убил, то не видать вам выкупа, как своих ушей. Какой же ты дурак – не знаешь, что деньги есть у меня самой, потому что я сохранила свое приданое!

Кейд и бровью не повел. Ему было плевать, сколько у нее с собой денег. Он не вор и другим тоже не позволит взять у нее ни цента. Они отпустят ее, когда Бэллард достаточно помучается, но ни днем раньше. Только теперь мучился и он сам, мучился от того, что не принял в расчет собственных чувств, когда строил свои планы. Но не мог же он знать, что возжелает эту женщину так, как не желал до сих пор ни одну другую?!