– Что-то случилось? – спросила Тамара.

– Да.

Татьяна, как объяснила Елизавета Ивановна, пропала. Точнее, не пропала – уехала. С мужчиной. Куда, не сказала. Собралась и уехала. И уже почти год ни звонка, ни письма. Люсю оставила. Кто Люсин отец – неизвестно. А у Елизаветы Ивановны здоровье уже не то и силы не те. И муж, Татьянин отец, Илья Петрович, – сердечник. Им тяжело с маленьким ребенком.

– А при чем здесь я? – удивилась Тамара.

– Но вы же крестная Люси и Танина близкая подруга. Вот я и подумала, что вы могли бы позаботиться о девочке. Временно. Пока ее мать не вернется.

– Я не знаю. У меня муж. Как он отнесется?… Я должна с ним посоветоваться. Это ведь не так просто… – Тамара удивилась, что Елизавета Ивановна считает ее близкой подругой дочери.

– Да-да, я все понимаю. Но и вы меня поймите. Я за мужем ухаживаю. А тут еще Люся. Я не двужильная. У меня и давление скачет. Не в детдом же девочку отдавать.

– Как в детдом? – испугалась Тамара. – А отца нельзя найти?

– Нет, Татьяна никогда о нем не говорила. Так что вы решили? Просто я подумала, что раз вы согласились быть крестной матерью, то понимали, какую ответственность на себя берете.

Тамара молчала. Вдруг почувствовала, что кто-то трогает ее за ногу. Она посмотрела вниз и увидела под столом маленькую девочку. Девочка была обаятельная, но какая-то неухоженная – личико грязное, платье в пятнах.

– Ой, – сказала Тамара и протянула руки, чтобы достать девочку. Та оказалась совсем легкой.

– А сколько ей? – спросила Тамара у Елизаветы Ивановны.

– Год и три месяца

Тамара удивилась. Она не очень разбиралась в детях, но было видно невооруженным глазом – девочка слишком маленькая и худенькая для своего возраста. Люся почти не говорила и плохо ходила.

– Хорошо, я ее заберу, – тут же решилась Тамара. – А как же документы и все прочее?

– Так это же временно, – успокоила ее Елизавета Ивановна. – Мы Люсю заберем сразу же, как только Илья Петрович немного поправится или Таня вернется.

– Хорошо.

Домой Тамара вернулась не одна. Она была уверена – Женя ее поймет и примет любое ее решение. Так и оказалось.

– Странные они все-таки, – единственное, что он сказал. – Отдали собственную внучку чужим людям. Она ведь тебя в первый раз в жизни видела.

– Елизавета Ивановна считает, что я близкая подруга ее дочери, – объяснила Тамара.

– Все равно странно. Если они состоятельные люди, как ты говоришь, могли бы няню нанять. Зато девочка была бы в семье.

– Откуда я знаю, какие у них обстоятельства? Елизавета Ивановна сказала, что здоровье не позволяет… Я, когда малышку увидела… Такая она неухоженная… заброшенная, что ли… И глазки грустные. Понимаешь, не могла я ее там оставить!

Тамаре было легко с Люсей. Она росла послушной, тихой и очень смышленой. К тому же очень ласковой. И когда девочка обнимала Женю, таял даже он.

Люся быстро поняла, что слезами не добьется всего того, чего может добиться лаской, и вовсю этим пользовалась. Отказа не знала ни в чем. У девочки был диатез, и шоколад был категорически запрещен. Но она залезала к дяде Жене на колени и, открыв ротик, чмокала его в щеку, как будто кусала. Тот смеялся и отламывал маленький кусочек. Люсе нравилось, когда дядя Женя подбрасывал ее вверх.

– Все, хватит, – говорил он. – Я устал.

Люся подходила к нему, крепко обнимала за ногу и смотрела снизу вверх так… После этого дядя Женя готов был подбрасывать ее, пока руки не отвалятся.

Тамара с Женей сразу договорились, что ничего не будут скрывать от Люси. Они для нее будут тетей Тамарой и дядей Женей, а не мамой и папой. Пусть Люся знает и о бабушке с дедушкой. А мама? Скажут правду – мама уехала в другой город и скоро за ней вернется.

Малышка пыталась назвать тетю Тамару мамой.

– Я не мама, я тетя, – поправляла ее Тамара, – тетя. Мама уехала.

Хотя на самом деле ей хотелось услышать от Люси «мама». Она же ее кормит, воспитывает. Разве она не мама? Но Тамара тут же себя одергивала – нельзя.

Время шло быстро. Люсе исполнилось два года. На ее день рождения позвонила Елизавета Ивановна. Тамара чувствовала, что та спешит закончить разговор, но все-таки спросила:

– Как чувствует себя Илья Петрович?

– Плохо, – ответила Елизавета Ивановна, – сердце. В больнице лежал две недели. Сейчас дома.

– А новостей от Татьяны нет?

– Есть.

Татьяна, как выяснилось, звонила родителям и просила прислать денег. Из объяснений дочери Елизавета Ивановна поняла, что та вместе со своим новым мужем живет в секте. Они строят новый мир, и им запрещены контакты с миром старым, к которому относятся родные и близкие. Деньги ей понадобились для перехода на новую ступень просветления. Елизавета Ивановна, естественно, отказала. Больше о дочери она не слышала.

– Так вы не заберете Люсю? – спросила Тамара осторожно.

– Нет, вы же понимаете, в каком мы положении… – ответила Елизавета Ивановна. – Пусть Люся еще немного у вас побудет, пока Илья Петрович окончательно не восстановился.

Вечером Тамара рассказала Жене о звонке и новостях.

– Странные они все-таки, – только и сказал он.

Когда Люсе исполнилось три года, Тамара сама позвонила Елизавете Ивановне.

– Надо что-то делать с документами, – сказала она. – Я хочу Люсю отдать в садик. И вообще, девочка непонятно чья…

– А я вам как раз собиралась звонить, – не скрывая радости, сказала Елизавета Ивановна. – Вы хотите оформить опекунство? Это возможно – Татьяна лишена родительских прав.

Люся, как ни странно, сразу приняла такое положение вещей. Есть тетя и дядя, неродные. Мама тоже есть, но неизвестно где. Есть родные бабушка с дедушкой, но к ним нельзя даже приехать. Девочка не требовала подробностей. Все было вроде бы хорошо. А потом у нее появились эта ненависть и бесконечные «почему?». Она задавала вопросы, на которые Тамара при всем желании ответить не могла. Почему родные дед с бабкой ее отдали? Почему мама уехала в другой город? Кто ее новый муж? Есть ли у них еще дети? Почему тетя Тамара с дядей Женей ее взяли? Они что, своих детей иметь не могут?

Тамара могла родить и раньше. Но все эти годы они с Женей жили в ожидании, что Люсю заберут – или мать, или бабка с дедом. Думали, что родят своего ребенка, когда Люся уедет, чтобы она не чувствовала себя ущербной или недолюбленной, чтобы все внимание и забота – только ей. Чтобы, не дай Бог, не было комплексов на всю жизнь…

Когда Люсе исполнилось пять, Елизавета Ивановна, как каждый год, позвонила с поздравлениями.

– Может, вы приедете как-нибудь? – предложила Тамара. – На Люсю посмотрите. Она уже такая большая выросла.

– Я не смогу, а вот вы приезжайте, – ответила Елизавета Ивановна.

Тамара обсудила предложение с мужем.

– Мне кажется, надо ехать. Все-таки они родные бабушка с дедушкой, – сказала Тамара. – Люся их увидит и поверит, что они настоящие и существуют на самом деле. Надо… Ради Люси…

– А если родные, то чего же они сами к нам не приедут? – Женя был настроен скептически.

– Может, дела, я не знаю. Или тяжело – люди же немолодые.

– То есть ты хочешь ехать.

– Да, хочу. А вдруг они увидят Люсю и…

– Что – и? Хочу тебе напомнить, что они ее уже видели и… Совершенно спокойно ее отдали. И ничего у них не дрогнуло. С чего ты взяла, что сейчас будет по-другому?

– Люди меняются…