комнату. — Ваша комната за этой дверью. Вам нужно вздремнуть. Вот увидите, вам это пойдет на пользу.

Сэр Тракстон притворно надул губы.

— Ну что ж, подчиняюсь. — Он взглянул на внучку. — Я тебе еще нужен, дорогая?

— Нет. Иди отдыхай. Я займусь ленчем.

С усмешкой он позволил экономке уложить себя в постель. Слыша его слабые возражения, Анна чувствовала, что он рад проявляемому к нему вниманию.

Она подошла к кровати. Плотный голубой шелк, туго набитый матрац. Замечательно. Было бы эгоистично с ее стороны требовать комнату попроще — дедушка непременно последовал бы за ней, а он заслуживает роскоши. Анна посмотрела на гору подушек, взяла одну и с улыбкой взбила ее. «Я в самом деле достойна этого! «

Кроме того, Грейли сказал, что комната гувернантки требует ремонта, поэтому было бы дурным тоном жаловаться. Тракстоны никогда не позволяли себе неучтивости. По крайней мере, большей, чем требовалось.

Вернулась миссис Стиббонс.

— Лили, поставь поднос на столик у окна, — приказала она служанке, — думаю, мисс Тракстон захочет полюбоваться садом. У нас чудесные розы в этом году.

Служанка отнесла поднос к окну и стала раскладывать приборы.

— Не греми! — прикрикнула на нее миссис Стиббонс, смягчив улыбкой резкость тона. Она посмотрела на Анну. — Лили только неделю у нас.

Анна улыбнулась девушке.

— Прекрасное имя — Лили. Мне всегда хотелось, чтобы меня назвали как цветок, хотя с моим ростом вряд ли бы это было уместно.

Служанка улыбнулась.

— Хорошо, Лили, — сказала экономка, — налей мисс Тракстон чаю и иди.

Благодарно улыбнувшись Анне, Лили наполнила чашку и вышла, закрыв за собой дверь. Миссис Стиббонс повернулась к Анне.

— Благодарю вас, мисс. Лили хорошая девушка, только немного пугливая.

— Она выглядит доброй девушкой.

— Да, мисс. И вы завоевали ее доверие. В отличие от леди Патни.

— Бабки детей?

— Да, и притом самой мерзкой и глупой старухи, которую я только видела в жизни. Я постоянно говорю его свет-лости, что она специально приехала, чтобы натравливать на него детей.

— Если это так, почему же он не выставит ее?

— Тогда дети вообще взбунтуются. Леди Патни науськивает их. Ей нужны эти дети, и она поклялась, что получит их!

Слова были наполнены должным пафосом. «Похоже, миссис Стиббонс известно все о Грейли-Хаусе и его обитателях», — подумала Анна.

— Странно, что дети так плохо воспитаны, — вслух подумала Анна.

— Они не так плохи, как хотят казаться. — Экономка смахнула с покрывала несуществующую пылинку. — Бедняжек просто сбили с толку.

Анна улыбнулась.

— Вы выкинули всех лягушек из комнаты графа?

— Разумеется. Бедные твари облюбовали шейный платок его светлости, и мы их сразу скопом вынесли. Должно быть, им пришелся по вкусу крахмал, которым камердинер крахмалит белье его светлости. — Лицо экономки выражало неодобрение. — Тысячу раз говорила этому дураку Ледбетеру, что его светлость не любит накрахмаленные платки, но ему хоть кол на голове теши.

— Порядок превыше моды, — пробормотала Анна. — Что?

Анна печально улыбнулась:

— Извините, у меня дурная привычка разговаривать с собой. Но скажите, чего же добиваются дети своими выходками? Они должны понимать, что этим лишь злят графа.

— Именно этого они и добиваются. Они хотят заставить его выгнать их из дома вместе с бабкой.

Анна нахмурилась:

— И леди Патни поощряет это?

Миссис Стиббонс любовно поправила драпировку. Она явно гордилась своей работой.

— На мой взгляд, она и является причиной. Она носит им сладости, игрушки — в общем, делает все, чтобы переманить их на свою сторону.

— Она попросту потакает им!

— Именно. Но это как раз то, что им знакомо. Я слышала, что их родители были очень занятыми людьми, поэтому всю заботу о детях перепоручили слугам. Теперь дети используют полученный опыт, чтобы избавляться от гувернанток, которых нанимает его светлость.

«Значит, мне придется иметь дело со знатоками гувернанток, — подумала Анна. — Интересно. Очень интересно».

— Думаю, строгость графа оборачивается против него же самого.

— Как бы я ни уважала его светлость, должна признать, что он довольно суров с ними. Дети не могут этого понять — вы же знаете, как это бывает.

— Скажите, миссис Стиббонс, а что дети любят больше всего? — спросила Анна.

— Кататься на пони. Они просто обожают их, и если им дать волю, они и ночевали бы в конюшне. Но он позволяет им кататься только утром по вторникам и четвергам. Он тщательно следит за расписанием.

— Я уже слышала об этом. — Анна не сдержала негодующего жеста. — Мы с его светлостью разошлись во мнениях по этому вопросу. Я не собираюсь придерживаться расписания только потому, что это создает всего лишь ощущение порядка.

Миссис Стиббонс с удивлением посмотрела на нее.

— Это разумно звучит. Вот только, боюсь, графу это не понравится.

— Я и не надеюсь на это. К счастью, мне предстоит заниматься детьми, а не его светлостью.

— Думаю, вы ошибаетесь.

— В чем же?

— Его светлость очень пунктуален во всем, что касается его обязанностей. Он постоянно заходит в детскую, чтобы проверить, как ведут себя дети и как справляется со своими обязанностями гувернантка. — Экономка поджала губы. — Я буду рада, мисс, если вы продержитесь более двух недель.

— Я рассчитываю пробыть здесь не менее трех месяцев, — мягко сказала Анна, — понравится это детям или нет.

Миссис Стиббонс была явно озадачена.

— Что ж, удачи. Она вам понадобится, если вы собираетесь игнорировать расписание.

— Да, удача мне не помешает, — пробормотала Анна, думая, что ей придется применить все свои способности.

Миссис Стиббонс поворошила дрова в камине и поставила кочергу на латунную подставку.

— Ну что ж, мне нужно бежать. Вам еще что-нибудь нужно, мисс?

— Нет, благодарю вас. Вы очень помогли мне. Улыбнувшись, экономка вышла.

Анна дождалась, пока не затихнут ее шаги, затем набросила на столик салфетку и, перегнувшись через него, открыла окно. Был чудесный летний день, на небе ни облачка, деревья в саду сонно покачивались. Весь дом, казалось, спал. И только где-то в его глубине пятерка сорванцов строила планы, как выжить новую гувернантку.

Анна хорошо изучила детей аристократов. Эта пятерка не была исключением. Обычно детей поручали слугам, которым до них и дела не было, и выпускали из детской только чтобы представить гостям. У нее был другой подход: она проводила со своими подопечными очень много времени; изучая их и наблюдая за их поведением, она не забывала об их родителях, большинство из которых просто оставались верны традициям, в которых воспитывались сами.

Уникальность ее положения состояла в том, что она хорошо знала высшее общество и была способной