Он вынул меч. Его спокоен вид;В нем, явно, не отчаянье сквозит:В нем холод, что и храбрым не под стать,Кто человеку могут сострадать…Взор пал на Каледа: все рядом он,В нем всякий страх любовью побежден;Должно быть, сумрак лунной ночи легНевиданною бледностью вдоль щек,Иль мертвенный являл, оттенок тот,Что в сердце верность, а не страх, живет.И Лара понял. Руку тронул, — в нейИ в этот час пульс бился не сильней;Недвижны губы и спокойна грудь;Лишь взор внушал: «У нас — единый путь!Отряд погибнет, убегут друзья,Но с жизнью лишь тебя оставлю я!»Команда прозвучала. Тесный стройВ ряды врага ворвался. Грянул бой.Покорны кони шпорам. Звон мечейИ — в быстрой стали — отблески лучей.Их мужеством восполнено число;Отчаянье на стойкость налегло;Смешалась с кровью быстрая волна.И до зари была красна она.
XV
Ведя, бодря, везде являясь вдруг,Где враг теснит или слабеет друг,Рубился Лара, хоть уже терялНадежды те, что сам другим внушал.Все знали: бегство бесполезно. Тот,Кто дрогнул, снова кинулся вперед,С надеждою воскресшею глядя,Как враг бежит под натиском вождя:То окружен своими, то один,Врезался Лара в строй чужих дружинИли скликал своих… Проложен путь?Да, кажется! Он руку вздел — махнуть,Дать знак! — Но что пернатый шлем поник?Стрела взвилась и грудь пронзила вмиг!Жест роковой удару бок открыл,И гордый знак оборван Смертью был.Победный возглас замер на губах;Безжизненно упал победный взмах;Еще рука сжимает рукоять,Хоть левая, не в силах управлять,Роняет повод. Паж перехватилИ Лару, без сознания и силПрипавшего к луке, стремит вперед:Быть может, конь из боя унесет.А бой кипит, и все склубились так,Что о сраженном и не помнит враг.
XVI
День видит смерть и агонию. ВкругБез шлемов головы, клоки кольчуг;Простерся конь среди кровавых трав,Подпругу смертным вздохом разорвав;А рядом тот не вовсе охладел,Кто шпорою и поводом владел.Иной упал вблизи ручья, а тотЖурчит, дразня сожженный жаждой рот.Любой — палящей жаждою объят,Кто обречен погибнуть как солдат,И тщетно губы молят об однойПредсмертной капле — охладить их зной!В порыве конвульсивном ног и рукИной прополз чрез обагренный луг,Остаток сил истратив, — и достиг,И над волной, чтобы испить, поник;Он ловит свежесть, блеск ее и свет…Чего ж он медлит?.. Жажды больше нет!Она исчезла — неутолена;Та агония — кончилась она!
