Скатуре лет через пятьсот после Шторма ухайдакали такого же дядю, когда он приперся на выгон и стал ловить коров. И ухайдакали простыми деревенскими средствами, какие были под рукой. Старики рассказывали.

– А ты скелет видел? – фыркнула Мара.

– Нет, конечно. Но место, где его закопали, всякий в деревне знал. Так и звалось – Великаний Лужок.

– А вашим пращурам с молодого вина не привиделось?

– Возможно, и не привиделось, – заступился Леверлин. – Вряд ли такой верзила был один на всем белом свете… Меня другое смущает: неужели ваши пращуры смогли его прикончить цепами и вилами?

Бони ухмыльнулся:

– По правде говоря, наши ему приволокли чан вина, куда заранее намешали волчьей красавки… Тут же околел, не допивши.

– Ладно, естествоиспытатели, едем дальше, – сказал Сварог. – Если начнем устраивать научные диспуты вокруг каждой находки – надолго задержимся…

– Командир, а вот это – находка или вовсе наоборот? – Шедарис произнес это внешне спокойным, безжизненным голосом, он застыл на коне в неудобной позе, ладонь медленно-медленно ползла к седельной кобуре. – Вон они, от солнца заходят…

Сварог поднял голову. С стороны солнца по небу надвигалось журавлиным клином десятка полтора округлых предметов, и за ними, немного отставая, скользили по земле их тени. Предметы были огромны – если шли на приличной высоте или с человека ростом – если держались невысоко. Прикинув, Сварог пришел к выводу, что верно второе.

За спиной у него глухо клацнул затвор пулемета.

– Не стрелять, – сказал он яростным шепотом.

Больше всего они походили даже не на отсеченные головы, существовавшие сами по себе, – на гигантские маски, зеленые, синие, грязно-белые. Но чудовищные подобия лиц выглядели живыми: они таращились выпученными глазищами, подмигивали, расплывались в гримасах, обнажая квадратные желтые зубы, высовывая широкие, алые, с закругленными концами языки, откровенно дразнились, пучили глаза, отчего на лбу возникали валики морщин, поводили широкими ушами, похожими на крылья летучих мышей, болтавшимися свободно, как разболтанная калитка на одной петле. С нечистью они не имели ничего общего – разве что вдруг отказало умение Сварога распознавать таковую. И он медлил, поглаживая обух топора.

Затылки у них, успел заметить Сварог, все же были, но головы выглядели сплющенными. Они кружили как-то лениво, недобро облизываясь, откровенно причмокивая с самым гнусным видом, пуча глаза. Казалось, это война нервов продолжается целую вечность, и Сварог не знал, чего он больше всего боится – то ли нечаянного выстрела кого-то из своих, то ли внезапной атаки, когда эти твари кинутся вниз и начнется беспорядочная свалка, которой невозможно будет управлять.

Хриплый, трубный голос оборвал немую сцену:

– Эй вы, предъявите подорожную!

Это было настолько нелепо, что Сварог подавился идиотским смешком. Пересилил себя и громко ответил:

– А откуда мы знали, что здесь нужна подорожная?

Вверху раздался утробный гогот:

– Она тут и не нужна!

– Что же вы ее тогда требуете?

– А мы ее и не требуем, – заржала другая рожа. – Просто интересно стало – вдруг подорожная у вас есть?

– А девочки у них мя-аконькие, – подхватила третья. – Мясцо молоденькое…

– И лошади вкусные…

– Да и мужчины не старые, поглодать стоит…

Шедарис не выдержал, привстал на стременах и в сочных, выразительных словах описал все подробности расстройства пищеварения, каковое постигнет всякого, рискнувшего им пообедать. Головы дружно загоготали, дразнясь языками, и вдруг, словно вспугнутые воробьи, прянули вверх всей стаей с небывалой синхронностью, снова выстроились журавлиным клином и понеслись прочь, кувыркаясь в воздухе, ухая, визжа и хохоча. Сварог едва разжал пальцы, намертво впившиеся в топорище. Когда он успел выхватить Доран-ан-Тег из чехла?

– Странно, – сказала Мара. – Ну не испугались же они нас? Закрутись все по-настоящему, еще неизвестно, кто кого уделал бы.

– Может, они здесь вместо шутов, – сказал Сварог, убирая топор. – Или здешние юродивые именно таковы и есть…

Но сам он в такое верил плохо. И больше всего ему не понравилось, что первая же встреча с обитателями Хелльстада обернулась откровенной клоунадой. Такое не бывает без причины в местах, подобных Хелльстаду. Со змеей обстояло совсем иначе, она была страшная, но тупая, а эти рожи, несмотря на шутовское обличье, вовсе не выглядели примитивами…

Клубок вопросительно колыхнулся. И Сварог сказал:

– Вперед.

Клубок вел их среди скал весьма заботливо, с человеческим прямо-таки разумением выбирая легкую для коней дорогу и задавая приемлемый темп. Смешно, но на это время клубок и стал командиром, потому что самому Сварогу никак не подворачивалось оказии покомандовать – вокруг было тихо и спокойно, и ничто живое больше не нарушало девственной чистоты небес своим внезапным появлением, и не попадалось более никаких монстров, и окружающую тишину никак не тянуло называть гнетущей. Самая обыкновенная тишина. Это покойное благолепие Сварога и раздражало больше всего, он никогда еще не был в столь дурацком положении – радоваться, что нет драки, что его люди целы и невредимы, и в то же время понемногу стервенеть от мирной тишины…

Он даже оживился, когда, обогнув скалу, все увидели впереди, на равнине, что-то сверкнувшее металлическим блеском в лучах уже кренившегося к горизонту солнца, нечто протяженное, показавшееся бесконечным. Узкая сверкающая полоса пересекала равнину чуть наискосок, появляясь из-за горизонта и уходя за горизонт. Сварог долго смотрел на нее в подзорную трубу, перебирая сравнения и ассоциации. Озарение, как ему и полагалось, полыхнуло словно бы из ниоткуда. Только что его не было – и вот оно, в голове, и удивляешься, как раньше до этого не додумался.

– Рельсы в Хелльстаде? – проворчал Сварог себе под нос. – Более чем оригинально…

Но это и в самом деле больше всего напоминало новехонький рельс, словно вчера проложенный, дабы подгадать к их визиту.

Остальные молчали. Он понял, в чем дело. Спросил:

– Кто-нибудь в жизни видел рельсы? Что, не узнаете? Вы же в подземелье, по-моему, насмотрелись вдосыт…

– Но их же должно быть четыре, – пожал плечами Леверлин. – Или в крайнем случае два…

– Я вам открою страшную тайну, – сердито сказал Сварог. – Иногда достаточно всего-навсего одного. Поезд удержится. Только не спрашивайте меня, почему – я сам плохо представляю… – Он ошеломленно помолчал. – Есть в Хелльстаде какое-нибудь государство?

– Что? – Леверлин смотрел непонимающе. – Да не должно здесь быть никакого государства, откуда ему взяться…

– Так все-таки – «нет»? Или – «не должно быть»?

– Послушай, сам я здесь не бывал. Из всего сумбура, что нагородили вернувшиеся отсюда, удалось извлечь немного полезного, и никто еще не составил мало-мальски пригодного путеводителя… но про государство не может быть и речи. Даже государство чернокнижников, магов, нечистой силы… Здесь только чудища и опасности. Да, кое-кто говорит о хелльстадском короле, но это еще не означает государства, согласись…

– Согласен, – сказал Сварог. – Но перед нами несомненный рельс. Рельсы – пути сообщения – государство…