Она выставила на стол чайный сервиз, которым так дорожила ее мать. Он был подарен ей к свадьбе и напоминал о молодости, проведенной в Бостоне. Доркас пользовалась им только в особо торжественных случаях и, доставая его из буфета, не преминула при этом всплакнуть.
– Вы так грациозно все делаете, мисс Ребекка, даже накрываете на стол, – польстил ей Амос. – Из вас получится замечательная хозяйка.
Ребекка выдавила из себя слабую улыбку и отправилась на кухню за кипящим чайником.
Всю неделю по вечерам Рори ожидал Ребекку на речке. Он понимал, что родители теперь строго следят за ней, но все же не терял надежды, что ей удастся ускользнуть от их бдительной опеки.
Амос Уэллс, владелец доброй половины приисков Комстока, да и всего Уэлсвилла в придачу, представлялся ему в воображении неким подобием свирепого волка, способного проглотить бедную овечку. Рори согласно обещанию, данному Ребекке, оставил ее без защиты. Но на что он сам мог рассчитывать, кроме своих кулаков?
Пять дней провел он в тяжких трудах, готовя к скачкам отличных жеребцов. Дженсон щедро расплатился с ним, но вместо того, чтобы тут же потратить деньги в ближайшем салуне, Рори спрятал их под матрас своей койки в жилище над конюшней. Это был его первый вклад в их общее с Ребеккой благосостояние.
Рори мысленно посмеялся над собой. С каких это пор он, Рори Мадиган, стал копить деньги? Вот как может женщина преобразить мужчину по своему желанию! Если, конечно, это добропорядочная женщина, а не пустая вертихвостка. Старший конюх Уилт Блевенс, тяжело дыша и вытирая с лысины пот, взобрался к Рори на верхотуру.
– Тут один малый принес тебе писульку, когда тебя не было.
Рори взял у него клочок бумаги, свернутый в плотный квадратик. Там было всего две строчки, накарябанных в спешке и без подписи.
«Будь у реки в полседьмого вечера и поглядывай на дорогу. То, что ты увидишь, тебе не понравится».
Он ощутил легкий озноб. Предупреждение выглядело зловеще. Что-то должно было случиться, и неведомый «доброжелатель» хотел, чтобы Рори стал этому свидетелем. Несомненно, это было связано с Ребеккой.
До назначенного срока было еще много времени. Рори смял бумажку в шарик, закинул в угол, улегся на койку и стал наблюдать, как пауки плели свою паутину под потолком его каморки.
– Ты готова, Ребекка? Через четверть часа мистер Амос будет здесь! – бодрым голосом напомнила мать за дверью.
Никогда еще Доркас не была такой радостно-оживленной со дня свадьбы старшей дочери. А почему бы ей не радоваться? Она добилась того, чего хотела. Амос пригласил Ребекку на прогулку за город, чтобы продемонстрировать ей свой новый элегантный фаэтон в стиле Георга Четвертого.
На неделе он дважды навещал ее, был с ней безукоризненно вежлив в присутствии родителей, оставаясь нечувствительным ко всем ее попыткам намекнуть ему, что она противится его ухаживаниям. Он больше не прибегал к завуалированным угрозам, а, наоборот, был исключительно мягок и добр и обращался с ней, словно с несколько шаловливым, но прелестным ребенком.
О прошлом оскорблении его достоинства, казалось, было напрочь забыто. Покуда он был так выдержан и не стремился поцеловать ее или потрогать, как это делал Рори, Ребекка решила продолжать видеться с ним. До тех пор, пока он не поймет, что его притязания обречены на неудачу и ему надоест ухаживать за столь бесчувственной и скучной особой.
Ребекка старалась усугубить это впечатление, одеваясь нарочито скромно, по возможности не вызывая подозрения у матери. Желтое муслиновое платье с серым жакетом было так же некрасиво, как и большинство ее вещей. К этому она добавила серенькую невыразительную «сиротскую» шляпку, туго завязав ленточки под подбородком.
Ух! Ну и уродиной она выглядит! Вполне вероятно, что Доркас догадается о ее хитроумном замысле.
Когда их соседка Елена Придс пожертвовала Ребекке эту шляпку, девушка заявила матери, что никогда в жизни ее не наденет. И вот теперь она собирается на прогулку с женихом в этом чудовищном головном уборе.
Заслышав шум подъезжающего экипажа, Ребекка все-таки решила не злить мать и быстро сменила шляпку. Затем она поспешила вниз. Чем быстрее они отъедут от дома, тем раньше кончится эта тягостная для нее процедура.
Когда они выехали за пределы города и направились к реке, Амос обратился к Ребекке:
– Я вижу, вы чем-то расстроены, Ребекка. Что-нибудь не так? Может быть, желая похвалиться моим новым выездом, я гоню экипаж слишком быстро?
Амос придержал пару великолепных породистых лошадей и блаженно откинулся на спинку обтянутого вишневым бархатом сиденья.
– Нет-нет. Я не против быстрой езды. И у вас замечательные лошади. – Ребекка была вполне искренна.
Фаэтон мягко катил по укатанной дороге. Встречный ветер приятно холодил щеки. Вечер был так прекрасен, а экипаж так удобен, что Ребекка почувствовала желание хоть на короткое время отдаться моменту, насладиться радостью жизни. Ей захотелось откинуть назад, на затылок, тяжелую массу волос, подставив разгоряченный лоб прохладному дуновению с реки. Но в присутствии такого человека, как Амос, она не посмела этого сделать.
О, если бы на его месте был Рори! С ним бы она была свободной, как ветер! Она была готова подняться на воздух и полететь! Но Рори никогда не будет обладать подобным роскошным фаэтоном и парой таких ретивых красавцев-коней.
– Я рад, что вы довольны прогулкой, Ребекка. На мой взгляд, фаэтон стоит тех денег, что я за него заплатил. И лошадки тоже.
