между ног. Пока Рори мял ее груди, то одну, то другую, целовал, сосал, ласкал языком, они оба опустились на колени в траву. Но лишь он оторвался на мгновение от ее груди, и Ребекка увидела его лицо, отрешенное, искаженное похотью, очарование момента нарушилось. Она ощутила его руки на своей талии, почувствовала, как он возится с ее пояском и уже начинает сдергивать юбку. Рори выглядел сейчас совсем чужим, пугающим, похожим на демоническое божество из древних мифов. Это не был ее прежний Рори, который умел смеяться так заразительно и внимательно выслушивал ее девичьи проблемы. Это был незнакомец – сильный и опасный.

И она тоже стала для себя незнакомкой, чужим существом. Бесстыдно обнаженная, позволяющая ему касаться самых сокровенных мест, как будто он имеет на это право, хотя они еще не обвенчаны.

Ребекка вывернулась из его цепких рук, с силой отталкивая его.

– Нет, Рори! Нет! Пожалуйста! Это нехорошо! Я не могу…

Но он и не думал отпускать ее. Страсть, которую он долго сдерживал, оберегая Ребекку, наконец прорвала все, установленные им самим преграды.

Он произнес сквозь зубы:

– Почему нехорошо? Почему ты не можешь? Я люблю тебя. Ты любишь меня. Ты сказала, что выйдешь за меня замуж…

Сила бурлящей в нем молодой похоти не давала ему произносить слова внятно. Опять вернулся сильный ирландский акцент. Рори говорил хрипло, с надрывом, с паузами, тяжело дыша.

– Да, – сказала она, опустив голову и не осмеливаясь взглянуть ему в лицо. – Но мы еще не муж и жена.

– Мы ими станем. Ты сама попросила меня подождать, пока ты не избавишься от Амоса Уэллса.

– Амос для меня ничего не значит! – воскликнула Ребекка. Ее глаза наполнились слезами, и все же она вскинула голову и мужественно встретила его суровый, даже жесткий взгляд. – Я люблю только тебя! Но мы поступаем нехорошо… Я не… Я не могу… Мне очень жаль. – Она попыталась натянуть обратно сорочку, чтобы прикрыть обнаженную грудь.

– Ты боишься, я знаю. Не бойся меня, Ребекка! Меня не надо бояться.

Он шумно вздохнул, а затем стал помогать ей приводить в порядок ее растерзанное одеяние. Рори делал это аккуратно, не торопясь. Он только что вел себя глупо, ослепленный вспышкой животной похоти, желая, словно алчный золотоискатель, «застолбить» свое обладание ею и воспользоваться ее порывом, ее явной чувствительной тягой к нему.

– Все правильно, Ребекка… Ты настоящая леди с высокими моральными принципами. Это я должен у тебя просить прощения. Тебе же незачем передо мной извиняться. И перед Амосом Уэллсом тоже.

Ребекка вздрогнула, когда он, протянув руку, помог ей подняться с колен.

– Опять мы заговорили о нем…

– И так будет, пока он не исчезнет из твоей жизни… пока не растает, как дым. Ты ведь пошлешь его к чертям, Ребекка?

Теперь его лицо стало серьезным и опечаленным. Он ревновал и страшился. Страшился того, что будет вынужден уступить ее пусть немолодому, но более опытному и богатому сопернику, человеку, имеющему власть над ее родителями. Он вновь стал ее прежним Рори, ласковым и понимающим, которого она полюбила с первого взгляда. После взрыва страстей узы, скрепляющие их, стали только крепче. Ее гордый, но напуганный ирландец!

Как же он был ей дорог, как она жалела его. Гораздо больше, чем себя.

– Да, Рори. Я избавлюсь от него, – эхом откликнулась она на его просьбу.

Любовь и сочувствие его переживаниям так переполняли Ребекку, что она и думать перестала о том, как нелегко ей будет выполнить свое обещание, сколько непреодолимых препятствий ожидает ее впереди.

– Я буду здесь на реке ждать тебя каждый вечер на этой неделе. Постарайся хоть разок сбежать из дома…

– Это будет трудно. Мама теперь строже следит за мной. Но я постараюсь.

Рори взял ее за руку и повел туда, где паслась Бетти Мэй.

– Уже так много времени. Мне придется что-то придумать в оправдание, если папа с мамой уже проснулись.

– Надеюсь, они еще спят сладким сном. – Он улыбнулся, и Ребекка улыбнулась ему в ответ.

– Я тоже на это надеюсь.

Рори поднял хлыстик и подал ей.

– Погоняй свою кобылку. Пусть она хоть раз в жизни поторопится.

– Спасибо, Рори.

Он подсадил ее на лошадь и поцеловал на прощание.