неуместная на поле современного боя — долговязая, рыжебородая, чуть не метущая полами серого подрясника вывороченную колесами грязь. Золотисто поблескивал крест на солидной цепочке. — Привет, Сашок! Вот даже не знаю — ты опоздал или как раз вовремя!

— Ваш, что ли? — следом за священником показался квадратный от могучих плеч и увешанного амуницией бронежилета военный. На голове виднелся красный спецназовский берет — не лихо заломленный, а по-полевому плотно натянутый на бритую голову. — Так, давайте-ка документы проверим…

— Да пожалуйста! Только можно я сначала руки опущу? — поинтересовался Александр. — Они во внутреннем кармане, с поднятыми доставать неудобно.

— Опускай, доставай, не бойся, — смилостивился спецназовец. — Если что, мы тебя всегда достать успеем. Ну-ка, что у тебя там?

Две скромные книжечки — красная и зеленая — утонули в протянутой широченной ладони.

— Ага… понятно… прописка какая? Так, батюшка, а что же вы говорите, что ваш? — подозрительно покосился офицер. — Или он у вас в селе без прописки проживает? С нарушением паспортного режима?

— Он у нас не проживает, он у нас бывает. Причем часто. Родня у него тут, — спокойно пояснил рыжебородый священник и холодно посмотрел на бритый затылок. Спецназовец как-то сразу обмяк и протянул документы обратно.

— Ну, так бы сразу и объяснили, — примирительно проворчал он. — А то, знаете ли, посторонний в форме, да еще в такой обстановке… Откуда я знаю, что он тут делает и почему в камуфле? Сейчас, конечно, много кто так ходит… Ладно, боец, не обижайся, сам знаешь — служба… Слушай, а мы с тобой точно нигде не встречались? Ты где служил?

— Армейская разведка, — пояснил Александр. — Вы же военный билет только что смотрели, сами видели!

— Точно! — радостно ухмыльнулся офицер. — Я вот и думаю — откуда я номер этой части могу знать, а мыто еще в первую Чечню вместе под Бамутом работали! Тебя тогда не было?

— Не довелось, и на этот раз тоже.

— Ну и ладно, все равно земляк, — спецназовец присмотрелся к чему-то на одежде Александра и успокоился окончательно. — И «капельку» не носишь. Нормально.

— А что, вы «чисто конкретных» не сильно любите?

— Я вообще сволочей и беспредельщиков не люблю. А еще больше не люблю знаешь чего? — офицер по-волчьи оскалился. — Когда они вот такое творят, а меня сверху за воротник берут и приказывают не ры-паться. Потому что, видишь ли, вместе с ними может быть обманутое мирное население, и оно не должно пострадать… А то население, которое не с ними, должно страдать, так, что ли?! Эх, думал, хоть здесь на них оттянусь, а у вас тут родня такая… — спецназовец злорадно хохотнул. — Мои ребята уже на готовенькое приехали, подобрать и пересчитать! Круты нынче деревенские, куда нашим городским… хоть каждого десятого мужика в городе такого — и умылись бы мои начальнички!

— Товарищ майор, связь! — позвали от бэтээра. — Вызывают!

— Да ну их!.. — отмахнулся было командир, но потом как-то виновато посмотрел на священника. — Ладно, отец Игорь, пошел я за своей порцией звездюлей. Которые с погонов падают… Начальство свое чтить надо, так, что ли?

— Надо, — кивнул рыжебородый. — Только в меру. Пока оно от Бога. Иди, сыне, благословляю… Пошли, Сашок, посмотришь, куда не успел.

От горящих броневиков накатывала удушливая вонь, глаза резало и щипало. Под ногами то и дело уходили в грязь гильзы. Несколько минут боя — а россыпи их валялись по всей улице. Заборы были посечены пулями, на оконных стеклах льдисто поблескивали паутинки трещин. Посередине улицы потрескивал и дымил остатками колес изрешеченный джип — его марку теперь не опознали бы и на родном заводе. И трупы, трупы, трупы — посреди улицы, под заборами, в приоткрытых калитках… Но большинство — ближе к околице. Не дальше догорающей машины.

— Это они сдуру взяли и сунулись на полной скорости. Не ждали, похоже, горячей встречи, в городе-то у них по-другому все было, — пояснил отец Игорь. В миру — точнее, в скрытом от обычных людей мире Древнего Народа — один из Старшего Круга. Древний, отказавшийся почти от всех своих способностей — от тех, которые он не считал дарами свыше, но уважаемый куда больше могучих колдунов… — Когда там началось, тут ребята сразу готовиться стали, ждали такого вот налета… Разве что броневиков не ожидали. А эти, видно, только на них и понадеялись, влетели сразу.

— Только «семидесятые» за джипом немного не успели, — кивнул Александр. — Точно?

— Почти, — вздохнул священник. — Те, в машине, успели засаду заметить, притормозили и стрелять начали. Бэтээры остановились, ссадили остальных и начали через головы по домам бить. Ну мы… то есть наши… — отец Игорь замялся.

— Да ладно тебе, Игорь… — Бывший разведчик присмотрелся к подряснику, провел пальцем по чуть заметно поблескивающему плечу. — Ленту, что ли, перекидывал?

— Ее самую, — грустно признался батюшка. — Взял грех на душу, вступился за други своя… Теперь мне сан с себя снимать. Троих я жизни лишил. В монастырь пойду, замаливать.

— Как знаешь, душа твоя, дело твое, — понимающе кивнул Александр. — Лучше скажи, где ты с «пэка- эмом» обращаться выучился? Если я все верно помню, ты и в стройбате-то служил, чтобы оружие не брать…

— Да вот позапрошлый год как раз с Федором… ну, с майором… в командировку ездили. Епархия послала, для духовного окормления воинства. Я их закону Божьему учил, а они меня стрельбе. Вот только никак я тогда не думал, что это мне прямо дома пригодится… А тут после всего не выдержал. Не люди они для меня были тогда, не люди, понимаешь? Нелюдь какая-то… После всего, что в городе… — Игорь задохнулся, нервно потер горло. — Я в монастыре был, когда толпа туда пришла. Там матушка всем убежище давала… Наших-то никого и не было, просто перепуганный народ набежал, бабуси одни — молиться пришли, не могли смотреть на все это… Может, среди них и такие и были, которые то ли нашептывали, то ли гадали — да сам знаешь, у половины бабок рядом с молитвенником тетрадочка с заговорами… Ну, «чистильщики» и потребовали выдать всех колдунов. Иначе пригрезились попросту всех спалить… Прямо с храмом… А знаешь, кто их привел? Тоже ведь батюшка! С хоругвью шел! Знаю я его, и видел даже, только не помню, где он служил. Отец Роман… как только и что повернулось у него, а?!

— Погоди, погоди, дай вспомнить… отец Роман… — тренированная память ведуна лихорадочно выискивала что-то важное, но отложенное. Что-то как раз… — Есть, вспомнил! Он же у ментов был! Тот самый, что ли?!

— Тот, — кивнул рыжебородый. — Видишь, до чего дошел… Ну а потом… — отец Игорь зажмурился и скрипнул зубами. Потом проговорил, не открывая глаз: — Духовник монастырский их вышел увещевать, тезка твой, отец Александр. Ему под восемьдесят было, он у нас в городе чуть ли не с войны служил. Вышел с иконой, Романа усовестить попробовал, пошел к нему через толпу… и тут его сзади топором… прямо по седине… — рыжий священник не выдержал, из-под стиснутых век потекли слезы. Сглотнул один комок, другой, отдышался, выдавил из себя: — Как он упал, отшатнулись все от него. Я гляжу — некоторые и сами не поймут, что они и где делают. Как впервые увидели. Человек десять в толпе еще шумели, даже в воздух пальнули пару раз. А все остальные — как-то боком да в сторонку… так через батюшку ни один и не смог переступить. А отец Роман все пятился, пятился, крестился, потом к нему двое подошли и увели под руки… Ну вот и… Сегодня, как увидел этих, так прямо перед глазами и встало — как батюшка идет, а потом у него кровь из головы и прямо на икону…

Помолчали немного. Один никак не мог отдышаться, второй вспоминал свое — почти такое же. Вот они и до России докатились, погромы… Все то же, как и не было полутора десятков лет — и толпа идет, куда покажут, и военные зубами скрипят, потому что приказ у них — не вмешиваться… Вот только кому на этот раз выгодно? И что именно?

— Ладно, Игорь, давай дальше жить, авось и это переживем, — Александр еще раз оглядел поле — точнее, улицу — недавнего боя. Поморщился от накатившей волны гари. — Слушай, чем вы бэтээры подбили?

— А, это… — рыжебородый очнулся, утер слезы серым рукавом. — Это не чем, это кто. Пойдем, покажу. Удивишься, это точно… Пошли к сельсовету, там сейчас наши собираются, кто остался еще.