чтобы мой отчет туда поступил, а до этого он пройдет перед глазами властей округа и провинции. У буддийской клики будет вполне достаточно времени, чтобы замять дело и навлечь на меня опалу. И все же я с радостью рискнул бы своей карьерой, да что там, жизнью, если бы видел хоть малейшую возможность избавить наше общество от этой язвы! Но представится ли когда-нибудь такая возможность? Это маловероятно. Пока же, секретарь, ни слова из того, что было сказано, не должно выйти из твоих уст! Я тебе запрещаю даже возвращаться к этой теме. Я уверен, что у отца настоятеля есть шпионы среди служащих этого суда. Может повредить каждое слово, сказанное о храме

Бесконечного Милосердия. Теперь же давай посмотрим, способна ли та старая женщина отвечать на вопросы.

Когда секретарь Хун вернулся вместе с жалобщицей, судья усадил ее в удобное кресло напротив и благожелательно заговорил.

– Я очень расстроен, сударыня, что вижу вас в таком тяжелом положении. Вы мне сказали, что вашего мужа звали Лян. Мне бы хотелось, чтобы сейчас вы очень подробно рассказали, каким образом он умер и об обидах, которые были вам нанесены.

Трясущейся рукой старая женщина порылась у себя в рукаве и извлекла оттуда свиток, завернутый в поблекший шелк. Держа его обеими руками, она почтительно протянула свиток судье.

– Пусть господин судья соблаговолит прочитать эти документы, – сказала она дрожащим голосом. – Мой старый ум сегодня так страдает, что мысли слишком быстро путаются. Я не в состоянии связно рассказать о выпавших на мою долю и на долю моей семьи ужасных испытаниях, но в этих бумагах господин судья найдет все подробности!

Произнеся эти слова, она откинулась на спинку кресла и снова из ее глаз хлынули слезы.

Приказав секретарю подать бедной женщине чашку очень крепкого чая, судья Ди развернул шелк. В его руках оказался плотный свиток пожелтевших от времени документов. Они выглядели зачитанными. Развернув первый, судья убедился, что он содержит длинное обвинение, написанное грамотеем в изысканной манере и изящными иероглифами.

Он принялся его читать. В документе содержался рассказ о ссоре не на жизнь, а на смерть семей двух богатых негоциантов Кантона по имени Лян и Линь. Этот Линь сначала соблазнил жену Ляна, а затем безжалостно преследовал всю его семью, которую постепенно лишил состояния. Когда судья закончил читать, он взглянул на дату и с удивлением поднял голову:

– Но, сударыня, этот документ был составлен свыше двадцати

лет назад!

– Поток времени не смывает преступления! – мягко ответила

женщина.

Судья бросил взгляд на другие документы и увидел, что они касаются более свежих эпизодов того же дела. Самый последний был двухлетней давности. В конце каждого документа стояла одна и та же фраза, написанная красной тушью: «Жалоба отклонена из-за недостаточности доказательств».

– Я вижу, – сказал судья Ди. – что все происходило в городе Кантоне. Почему покинули вы древнее жилише вашей семьи?

– Я переселилась в Пуян, потому что сюда перебрался главный преступник. Линь Фан. Судья не припомнил, чтобы он когда-нибудь слышал это имя. Свернув документы, он сказал по-прежнему благожелательным тоном:

– Сударыня, я изучу эти бумаги самым тщательным образом. Как только приду к заключению, приглашу вас снова к себе.

Старуха медленно поднялась и, сделав глубокий поклон, сказала:

– Долгие годы искала я судью, способного исправить ужасающую несправедливость. Небу угодно, чтобы наконец я его нашла!

Секретарь Хун проводил ее до дверей присутствия. Когда он вернулся, судья заметил:

– На первый взгляд, я был бы склонен сказать, что это одно из прискорбных дел, в которых ловкий и образованный негодяй обогащается, разоряя десятки несчастных. Ясно, что горе и разочарования повредили ум этой старой женщины. Самое малое, что можно для нее сделать – это внимательно изучить дело, но я был бы очень удивлен, если бы нащупал хоть один слабый пункт в доводах защиты. По меньшей мере один из судей, занимавшихся этим делом, известен своими юридическими талантами и ныне заседает в суде империи.

Затем судья Ди вызвал Тао Гана. Увидев расстроенную мину своего помощника, он не мог не улыбнуться:

– Перестань же, улыбнись! Не думай больше об этом буддийском монастыре. У меня есть для тебя более интересное дело. Пойди к дому госпожи Лян и собери сведения, какие только сможешь, об этой особе и о ее семье. Затем разузнай, где живет богач Линь фан. Он должен проживать в этом городе, О нем мне тоже нужен отчет. Может быть, в поисках тебе поможет то обстоятельство, что обе семьи прибыли из Кантона и осели в Пуя-не недавно.

Отослав своих помощников, судья Ди приказал первому писцу принести несколько административных дел и погрузился в их изучение.

Выйдя из кабинета судьи, Ма Чжун направился прямо к себе, где, сменив одежду, полностью изменил облик.

Прежде всего он снял ермолку и, тряхнув головой, растрепал тщательно причесанные волосы и обвязал их грязной тряпкой. Напялив затем слишком просторные штаны, стянул их у щиколоток плетенной из соломы веревкой, на плечи накинул заплатанную куртку, а вместо фетровых башмаков обул соломенные сандалии.

Вырядившись таким образом, он выскользнул из ямыня через заднюю дверь и смешался с прохожими. При виде его люди шарахались, чтобы дать ему пройти, а бродячие торговцы плотнее прижимали к себе свой хлам. Удовлетворенный достигнутым результатом, Ма Чжун бешено вращал глазами и от души развлекался.

Но очень скоро он понял, что его поручение отнюдь не будет таким легким, как ему вначале показалось.

В посещаемой бродягами харчевне под открытым небом он съел мерзкую еду, а потом пошел выпить вина в притон, выстроенный на месте недавней помойки, запах которой все еще стоял в воздухе. Вокруг него каждый делился своими несчастьями, пытаясь позаимствовать у своего соседа несколько грошей. Но все эти горемыки образовывали сравнительно невинную часть дна, которая встречается в бедняцких кварталах любого города, и Ма Чжуну никак не удавалось установить контакт с подлинным преступным миром, все обитатели которого держатся вместе и всегда в курсе того, что происходит на дне общества. Лишь на закате дня случайно услышанное слово направило его в нужном направлении. Он силился проглотить мерзкий напиток, не слишком гримасничая, когда обрывок разговора двух нищих заставил его насторожиться.

– Ты знаешь место, где бы можно было сбагрить тряпки? – спросил один из них.

– Люди Красного Храма тебе подскажут! – ответил другой. Ма Чжун хорошо знал, что воровские шайки имеют обыкновение собираться у заброшенных кумирен, но поскольку у большинства этих зданий или ворота или столбы покрыты красным лаком, ему трудно было угадать, где находится упомянутый храм в городе, который еще вчера был ему незнаком. Он решил довериться случаю. Выйдя на рыночную площадь, рядом с Северными воротами, он ухватил за плечо паренька в лохмотьях и грубо приказал:

– Отведи меня к Красному Храму!

Не задавая лишних вопросов, мальчуган углубился в лабиринт извилистых улочек. Добравшись до утопающего во тьме места, он рывком освободился и мгновенно удрал.

Ма Чжун увидел перед собой большой красный портал даосского храма, вырисовывавшегося на