– В подвале? – Ариана задрожала. Там так темно, а без Гейбриела, так хорошо успокаивавшего в темноте, могут вернуться все ее прежние страхи. – Я не могу находиться в подвале, – прошептала она.

Крепче сжав ее колено, Гейбриел повторил:

– У тебя есть выбор.

Ариана тщетно пыталась сообразить, нельзя ли как-нибудь уменьшить его ярость.

– Если я соглашусь, ты перестанешь злиться?

– Возможно.

– И сколько ты будешь держать меня тут?

– Столько, сколько потребуется.

– Гейбриел…

– Кровать или подвал?

– Конечно, кровать.

– Ну вот и хорошо.

Крепко зажмурив глаза, стараясь не обращать внимания на сильное сердцебиение, Ариана позволила ему прикрепить цепь к своему колену.

Через пять дней Ариана, подтянув цепь, улеглась на кровати, мечтая о том, чтобы спуститься вниз и заняться своими обычными делами, поработать в саду, полюбоваться яркими цветами. Ей нужно было чем- то отвлечься от мучившего ее раскаяния: ведь это по ее вине Гейбриела избивали в аббатстве, это она подожгла храм, а не он. К тому же Гейбриел был совершенно уверен в том, что именно Найджел прижигал его каленым железом, а она предполагала, что он только развлекал монахов игрой на скрипке.

Все ее физические потребности удовлетворялись по первому требованию. Слуги приносили еду и питье, даже горячую воду для ванны. Дважды в день Родни выводил ее погулять; при этом он не произносил ни слова, как бы она ни старалась заговорить с ним.

Слуги с сожалением смотрели на свою госпожу, когда она выходила из дома на поводке, словно собака. Иногда она видела Джейсона, игравшего с рыжеволосым братом Гейбриела. Сын всегда подбегал к ней; он был вполне здоров, так что ее не беспокоило благополучие мальчика.

Три раза Ариана издали видела Гейбриела, но он каждый раз поворачивался к ней спиной. Теперь он всегда ходил без рубашки, как будто нарочно, чтобы она не забывала о его ранах. Выжженная буква «О» особенно выделялась на его загорелой спине. Белые и красные края рубцов выглядели устрашающе, и у Арианы замирало сердце, когда она представляла себе, какую боль ему пришлось перенести.

Если бы только она могла поговорить с ним, попросить прощения, убедить его в том, что она его действительно любит! Впрочем, Ариана совсем не была убеждена в том, что он поверит ей. В прошлый раз ее слова о любви только еще больше разъярили Гейбриела. Она тяжело вздохнула, понимая, что ей остается только ждать, пока он успокоится. Не мог же он злиться на нее вечно.

Свет, проникавший через окно, образовал большое светлое пятно на кровати. Цепь зазвенела, когда Ариана встала и подошла к окну посмотреть на поляну, где тренировались мужчины. Цепь оказалась достаточно длинной, и пленница свободно передвигалась по комнате, но не могла подойти к двери.

Ей слышен был звон шпаг, она видела, как Родни и Жан кружились друг около друга, изображая схватку. Заметив Гейбриела, она помахала ему рукой, надеясь, что он это заметит, но муж, даже если и увидел ее, не обратил на нее никакого внимания. На плече у него был арбалет; шрамы на спине, как ей казалось, ничуть не побледнели. Странно, что он до сих пор прятал эти шрамы, зато теперь они всегда были на виду; казалось, Гейбриел специально не надевал рубашку, чтобы напомнить ей обо всех неприятностях, которые она ему доставила.

Что ж, если у него было намерение заставить ее мучиться угрызениями совести, то ему это блестяще удалось. При любом его движении шрамы шевелились, и хотя края буквы «О» немного зажили, но следы от ударов плетью выглядели совсем как свежие.

Направив арбалет на сделанную из соломы мишень, Гейбриел выпустил стрелу, которая через секунду поразила мишень.

Ариана, вздрогнув, отвернулась от окна и вернулась в постель. Услышав скрип двери, она подняла глаза и увидела, как в комнату осторожно входит кухарка.

– Это вы, Маргарет? Но…

– Мастер Гейбриел больше не разрешает мне работать на кухне. Помогите нам все святые, теперь пища у нас стала совсем ужасной.

Увидев цепь, прикрепленную к колену Арианы, Маргарет всплеснула руками.

– Боже, миледи! Неужели он приковал вас к кровати?

– Без паники, Маргарет, цепь не причиняет мне боли.

– Но это же бесчеловечно, – взволнованно повторяла кухарка. – Мы-то думали, он только запер вас в комнате. Если я смогу попасть в кухню, то обязательно достану яд, он все еще в синем кувшине.

– Не надо так волноваться, Маргарет. Гейбриел скоро успокоится. – Ариана и сама хотела бы поверить в свои слова. Если бы он только слушал ее! Убрать Маргарет из кухни было все равно что выпустить кроликов в сад.

– Как Джейсон? – с надеждой спросила она.

– С ним все в порядке, он теперь постоянно играет с другими детьми. Мы с Бет помогли им научиться понимать его. – Достав из кармана передника маленький кусочек пергамента, Маргарет протянула его Ариане. – Это от епископа.