Еще через несколько минут он опустил Ариану на пуховый матрас, кулаки его сжались, видно было, что он едва сдерживает ярость.

Внезапно Ариана почувствовала, что к ней возвращаются прежние страхи. Неужели Гейбриел будет бить ее?

– Ну, что прикажешь с тобой сделать? – Он отошел подальше от кровати, как будто опасался не удержать себя в руках, если будет близко от нее.

Ариана молча пыталась сообразить, что ответить ему.

– Я же говорил, что я совсем не жестокий человек, но я могу таким быть. Я не могу допустить, чтобы ты освобождала моих заложников.

– Найджел – просто музыкант.

– Который намерен был жениться на тебе.

– Гейбриел, – Ариана приподнялась, – ты должен осуждать меня, а не его. Найджел не хотел жениться, и мне пришлось умолять его об этом.

Гейбриел облокотился на изголовье кровати.

– Ты должна забыть о его существовании.

Глаза Арианы широко распахнулись. Неужели он ревнует?

– Видишь ли, я и Найджел…

Он прервал ее взмахом руки.

– Меня совершенно не интересуют твои отношения с Найджелом. Чем скорее ты забудешь о нем и поймешь, что только я твой муж, тем лучше.

– Но ведь все так и есть. Я очень хочу, чтобы наш брак стал счастливым. Я люблю тебя.

– Довольно, хватит! Такие, как ты, говорят о любви только тогда, когда это им выгодно. – Глубоко вздохнув, он скрестил руки на груди. – Ты оскорбила меня и выставила посмешищем перед моими людьми. Мой авторитет держится на неукоснительном соблюдении определенных правил.

– Каких еще правил? – недоуменно переспросила она.

– Скажи, как должен поступить мужчина, которого предает жена? – спросил он, не отвечая на ее вопрос.

Ариана побледнела. Она слишком хорошо знала, что бывает с женщинами, которые не удовлетворяют своих мужей.

– Командир не может позволить себе, чтобы подчиненные видели его слабовольным по отношению к пленным и всем тем, кем он руководит, иначе недалеко и до бунта.

– Но они же видят, что у нас с тобой хорошие отношения…

– Потому что ты пользуешься моей терпимостью, моей снисходительностью.

– Снисходительностью? – Страх придал ей силы. – Ты прерываешь наше с Найджелом венчание, бросаешь его в сырой подвал. А захват моего замка – это тоже терпимость?

Гейбриел поморщился:

– Скажи, ты при этом пострадала? Тебя кто-нибудь тронул хоть пальцем?

– Нет.

– Возможно, пострадал твой сын или твои люди?

Ариана не знала, что ответить.

– Итак, ни ты, ни твой сын не пострадали. Твоим слугам тоже никто ничего плохого не сделал. А теперь ответь мне, кто из твоих друзей-лордов поступил бы так?

Ариана кусала губы. Она должна была признать, что он говорит правду. Аристократы часто унижают тех, кто стоит ниже их на социальной лестнице. На ее счастье, Гейбриел действительно сильно отличался от них; именно в этот момент она поняла, что бить ее он не собирается, и с трудом сдержала вздох облегчения.

– Я могу тебе показать милые качества твоих друзей. – Взявшись за край рубашки, Гейбриел снял ее, потом повернулся боком так, что Ариана могла увидеть его спину, которую сплошь покрывали безобразные рубцы. Они зигзагами спускались и прятались в его бриджах, а между лопаток была выжжена отчетливая буква «О».

Сильная боль пронзила ее сердце. Оказывается, со времени венчания ей ни разу не доводилось увидеть его спину, из-за беременности она всегда была наверху, Гейбриел никогда не снимал при ней рубашку.

– О Боже! – Это все, что она смогла произнести.

– Может быть, теперь тебе захочется поговорить о снисходительности к благородному кузену и Найджелу?

– Неужели это сделал кузен? – От ужаса в горле Арианы образовался ком.

– Это сделал Найджел.

– Нет! – Отчего-то ей стало трудно произносить слова. – Я тебе не верю. Найджел – музыкант и очень добрый человек.

Повернувшись к ней спиной, Гейбриел прошел через комнату туда, где стоял его сундук, а Ариана словно зачарованная смотрела, как шевелятся на его спине рубцы.