парче, нервно сжимала руки. Жюльетт, одетая в шелковое платье коричневых оттенков, наблюдала за маленькими драмами, разыгрывающимися в костюмерной: то выяснялось, что жмут туфли, то ломался прутик в корсете, то прибежала манекенщица, с трудом сдерживающаяся от резких проклятий в адрес клиентки, перед которой она уже более часа демонстрировала модель, но без особого успеха.

Наконец появилась Элен и сообщила, что графиню Долохову уже проводили в лучший демонстрационный салон.

Жюльетт встала.

– Всего хорошего! – прошептала Изабель. Жюльетт благодарно улыбнулась. Вместе с Элен они пересекли коридор. Не успела Жюльетт отодвинуть занавес, закрывающий арку, которая вела в демонстрационный зал, как по всему телу невольно пробежала волна дрожи: стоя спиной к арке, держа в руке шляпу и трость, Николай беседовал с графиней, в грациозной позе сидевшей в кресле и ожидавшей появления манекенщицы. На плечах Анны Долоховой искрился соболий мех. Черное платье подчеркивало пышные золотистые волосы, обрамлявшие лицо с высокими скулами, тонким носом, красиво очерченными дугами бровей. Пушистые темные ресницы придавали выразительность небесно-голубым глазам.

– Анна, я скоро навещу тебя, – говорил Николай. – Будет очень приятно вновь встретиться с Борисом, да еще в Париже! – он усмехнулся. – А теперь ты можешь предаться оргии лицезрения нарядов.

– Какие нелепые предположения! – игриво воскликнула графиня, делая вид, что хочет стукнуть Николая туфелькой по ноге. – Ты никогда не меняешься!

– Это уж точно, – ответил молодой человек тем же тоном. – Adieu! Увидимся позже.

Николай повернулся, собираясь покинуть демонстрационный зал, но неожиданно застыл, краем глаза уловив движение Жюльетт, наполовину отдернувшей штору. Его реакция была совершенно неожиданной. Повернувшись к арке, он в течение нескольких секунд смотрел на Жюльетт, словно не веря своим глазам. Затем в его взгляде промелькнули обида и ярость.

– Вы так и не написали мне!

Эта неожиданная реплика более чем поразила графиню.

– Николай! – прошептала она. – О чем ты?! Он, кажется, не слышал этих слов и шагнул к Жюльетт:

– По крайней мере, могли бы сообщить адрес этого ателье, чтобы я никогда не заглядывал сюда, когда вернусь!

Жюльетт была настолько удивлена подобным тоном, что уже не могла сдержать нарастающий гнев:

– Не понимаю, о чем вы говорите! Куда я должна была писать? У меня не было вашего адреса! Да я и не знала, что вы уехали, и собираетесь ли возвращаться в Париж. Даже ваш дядя этого не знал!

– Но я же послал вам письмо, в котором объяснил причину своего срочного отъезда, и просил мадам Гарнье… – он запнулся, понимая, что письмо, видимо, не попало в руки адресату. – Значит, вам не передали мою записку?

– Нет, – тихо отозвалась Жюльетт. Неужели тетушка Люсиль сыграла такую злую шутку, пусть даже с лучшими намерениями?

Николай не смог скрыть удивления и разочарования. Заметив, что ни разу не обратился к ней по имени, он неожиданно спросил:

– Жюльетт, я очень хочу знать, писали бы вы мне, если бы получили мое письмо?

– Да! – воскликнула Жюльетт, только сейчас осознав, что прошло уже восемнадцать месяцев, но ни она, ни Николай не забыли друг друга.

Графиня тихо кашлянула, напоминая о своем присутствии. Николай тут же очнулся, и взяв Жюльетт за руку, подвел к графине.

– Я хочу представить вас моей сестре Анне, графине Долоховой.

Жюльетт ясно видела, что за светской любезностью сестры Николая кроется искреннее изумление. Вряд ли когда-либо ее представляли манекенщице. Для графини это все равно, что раскланяться с лакеем. Николай, заметив реакцию сестры, тут же сообщил, что во время последней встречи с Жюльетт в театральном фойе, они обсуждали спектакль.

– Мы говорили о Фортуни, не так ли, Жюльетт? Он хотел подчеркнуть, что хорошо помнит все, связанное с их короткими встречами. Жюльетт кивнула.

– Я ничего подобного раньше не видела.

– Я тоже. Но мы сможем это компенсировать – в Опера на следующей неделе новая постановка со светоэффектами Фортуни. Он также занимается костюмами. Это вам, наверное, особенно интересно? Анна будет сопровождать вас, не правда ли, Анна? – он бросил этот вопрос через плечо, считая, что это само собой разумеется. Затем вновь обратился к Жюльетт: – И дадите мне адрес вашей сестры, чтобы я мог – как и в прошлый раз – попросить у нее разрешения сопровождать вас. Будет ли она дома, если я отправлюсь прямо туда?

Жюльетт, глаза которой блестели от волнения, все же смогла уловить весьма своеобразное выражение на лице Анны Долоховой, которую попросили выступить спутницей манекенщицы.

– Нет, сестры нет дома. Но ее нетрудно найти. Дениза – владелица ателье Ландель, и сейчас находится в своем кабинете.

– Вы имеете в виду баронессу де Ландель? – удивленно спросила Анна. – Я прекрасно ее знаю! Но никогда не слышала, что у нее есть сестра! – тон несколько потеплел.

– Я училась в школе, довольно далеко от Парижа. Когда мы впервые встретились с Николаем, это был мой первый день в Париже после возвращения, – Жюльетт также пояснила, что сегодня заменяет заболевшую манекенщицу, а сама работает портнихой, и в ее обязанности не входит демонстрировать одежду.

– Но зачем вам это? – изумленно спросила графиня. – Думаю, баронесса могла бы подобрать вам что- нибудь более подходящее, чтобы вы скоротали время!