знали владельца каждой иномарки в лицо. Первым делом Фарвелл включил печку. Он по-прежнему дрожал от холода.

— У вас хорошая машина, — сказала ему Чернышева, — никогда раньше не видела такой.

— Это не моя, — стуча зубами, признался Робер, — она принадлежит послу. А у меня есть ваша новая машина. Как это называется? Опять забыл. У вас есть еще такое пиво.

— «Жигули»? — улыбнулась Марина.

— Да, правильно, «Жигули».

— Вы очень хорошо знаете русский язык.

— У нас в Канаде очень много ваших бывших граждан — русских и украинцев. Поэтому я мог научиться довольно быстро.

— У вас, наверное, и природный талант. Вы знаете еще какие-нибудь языки?

— Конечно. Французский. У нас в Канаде его знают все. Это язык моей матери. Она и назвала меня Робером. Отец называл Робертом, а мама принципиально — Робером. Может, поэтому они разошлись. Еще немного знаю немецкий.

— Я же говорю — у вас есть талант.

Он включил музыку.

— Это новая группа? — спросила она, прислушиваясь. В эти годы музыкальные записи иностранных групп приравнивались почти к идеологической диверсии.

— Нет, — сказал он, — если хотите, я вам подарю. Это группа «Роллинг Стоунс». Сейчас довольно популярная в мире.

— Спасибо. У вас еще и хорошая печка.

— Да, действительно. Уже совсем тепло. Куда вы хотите поехать, Мария? Только не предлагайте в зоопарк. Гулять сейчас по сугробам я не смогу. Видимо, мой физический тип не соответствует русским морозам. А еще я утром видел, как школьники едят мороженое. В такую погоду! Вы действительно удивительная нация.

— Не знаю, — честно призналась она, — куда вы сами хотите.

— Вы были в новом отеле, рядом с Кремлем? — спросил он. — Это сейчас самая крупная гостиница в Европе.

— «Россия». Нет, я внутри еще не была.

— Там хорошие рестораны. Поедем туда, — предложил он.

— Но нас не пустят, — удивилась она.

— Что вы говорите, — засмеялся он, — пустят куда угодно. У меня есть специальный пропуск для ваших швейцаров.

— Какой пропуск? — не поняла она.

Вместо ответа он показал красную десятирублевку.

— Вы довольно быстро приспособились к нашему образу жизни, — заметила она.

— Для меня это до сих пор загадка — почему у вас не пускают в отели и рестораны. Это ведь выгодно администрации, когда туда приходит много людей. Разве не так? Просто выгодно.

Она улыбнулась.

— Я понимаю, — кивнул он, — что у вас нет частных ресторанов. Но разве ваши официанты не берут своих процентов? Разве они не имеют свои чаевые? Так почему людей стараются не пускать в эти места? Или отели? Разве администраторы не берут взяток со своих гостей? Но тогда почему швейцары не пускают этих гостей? Или это тоже способ зарабатывания денег?

— Не знаю, — ответила она, прекрасно понимая, что все его слова сейчас наверняка записываются. Даже в этой машине посла.

Он вырулил направо и поехал в сторону гостиницы «Россия». Все получилось, как он и говорил. Красная десятка сыграла свою волшебную роль. Швейцар принял его за прибалта, говорящего с акцентом, и пропустил вместе со спутницей. Еще через полчаса они уже сидели в ресторане гостиницы на двадцать втором этаже, и нахальный мордастый официант принимал у них заказ, нетерпеливо постукивая карандашом по блокноту. Краем глаза Марина заметила — сидевшие за спиной Робера Фарвелла двое парней все время смотрят в их сторону.

Канадский дипломат оказался удивительно начитанным человеком. И остроумным собеседником. Он рассказывал интересные истории, весело шутил, вспоминал смешные анекдоты. Он был по-настоящему приятен в общении. Но и только. Влюбиться в такого она бы никогда не смогла — он был слишком стерилен и безукоризненно вежлив для нее. Ей скорее понравилась бы грубая, но резко индивидуальная форма подачи материала генералом Марковым, чем этот молодой, красивый и опрятный дипломат. Но он был действительно приятен и даже привлекателен.

Вечером он отвез ее домой. Уже перед тем, как она выходила из автомобиля, он взял ее руку и поцеловал, задержав несколько больше, чем позволяло приличие. Она дождалась, пока он отпустит руку, резко сказала «до свидания» и вышла из автомобиля, сильно хлопнув дверцей.

Он проводил ее взглядом до подъезда и только тогда отъехал от дома, направляясь в посольство. Он давно уже заметил, что за ним наблюдают, но решил не показывать этого своим преследователям. В посольство он приехал через двадцать минут. Оставив машину на улице и кивнув знакомому милиционеру, прошел в здание посольства Канады в Москве. Навстречу ему уже спешил Гарри Уэллс, секретарь посольства.

— Мистер Фарвелл, — сказал он озабоченно, — наш посол просил вас зайти к нему.

— Прямо сейчас?

— Да, как только вы приедете в посольство.

— Хорошо, сейчас зайду, — согласился он.

Посол принял его сразу. Это был немолодой человек, лет шестидесяти, в крупных роговых очках и всегда немного мешковатых костюмах. Он грузно поднялся со стула, приветствуя Фарвелла.

— Как у вас дела, мистер Фарвелл? — спросил посол.

— Спасибо, — улыбнулся Робер, — все нормально.

— Это, конечно, не мое дело, — сказал посол, — но я просто хотел вас предупредить. Советский КГБ способен на любую пакость. Вы должны это знать. Среди ваших знакомых вполне могут оказаться и сотрудники КГБ.

— Вы имеете в виду моих знакомых женщин? — понял Робер.

— Конечно. Вас несколько раз видели с этой мадам Клоновой. Мне говорят, она и раньше бывала в компаниях других мужчин. Она вполне может оказаться агентом КГБ. Вы понимаете, в какое двусмысленное положение вы можете попасть?

— А я никогда и не сомневался, что она может работать на них, — весело подтвердил Фарвелл, — мне это казалось само собой разумеющимся.

— И вас это не пугает? — удивился посол.

— Ничуть, даже наоборот, несколько радует.

— Вы странный человек, Фарвелл. Я, наверно, никогда не смогу понять вашей логики. Вообще-то меня предупреждали…

Фарвелл предостерегающе поднял глаза. В Москве даже стены посольства и кабинет посла были не самыми безопасными местами для такой беседы. Посол, очевидно, все понял и замолчал. Потом, отдышавшись, продолжал, уже полностью изменив текст, который он собирался произнести.

— Меня предупреждали, — сказал он, — о ваших слабостях с другим полом. Но здесь нельзя поддаваться соблазнам.

«Молодец старик, — весело подумал Фарвелл, — сумел перестроиться прямо на ходу».

— Я учту ваше мнение, господин посол, — громко сказал он.

Через час, сидя в своем кабинете, он вспоминал лицо и фигуру своей новой знакомой. Кажется, у его подружки Клоновой появилась серьезная конкурентка. А Чернышева в это время смотрела телевизор, сидя в окружении своих новых «родителей». Она даже не подозревала, что ее знакомый дипломат является профессиональным разведчиком. И вся история, придуманная для нее генералом Марковым, была неправдой с самого начала. Она смотрела телевизор и чувствовала на руке его поцелуй.