Кетилю Вороне и Ульф-Агару, дернув подбородком в сторону сгрудившихся бурых.

― Убейте их, потом быстро к воротам. Теперь придется спешить.

Я вышел, оборачиваясь, ― Валкнут нетерпеливо вытолкал меня за дверь. Послышались крики.

Снаружи молча толпилось Обетное Братство. Ни одна постройка не была подожжена, звон колокола помешал, и кто-то сказал, что надо бы это сделать, но Эйнар возразил, что слишком много времени уйдет на то, чтобы развести огонь.

― Они пойдут за нами! ― рявкнул он. ― Возвращаемся на «Сохатого» ― и быстро!

Гейр и Стейнтор побежали вперед, а он повел нас быстрым шагом, почти рысцой. Было уже совсем светло, но пасмурно, моросил дождь. Я заметил, что птицы трещат, как безумные.

Мы были на полпути к кораблю, может, и ближе, спускались по склону с красным папоротником, когда нас настигли.

Скапти, отдувающийся позади, вдруг завопил и указал назад. Все остановились и обернулись ― темные на коричневом и серо-зеленом, появились всадники, гнавшие лошадей по спутанным папоротникам и утеснику.

― Вершина холма, линия ― в три ряда! ― рявкнул Эйнар. ― Шевелись!

Пусть Обетное Братство спотыкалось и задыхалось, но свое дело они знали. Все ― кроме меня.

Они выстроились в три ряда: те, кто в кольчугах ― впереди, копейщики вторыми, все остальные ― сзади. Эйнар, проходя перед передовыми, увидел меня.

― Защищай Валкнута, юный Орм. А ты покажи им, с кем они имеют дело.

Валкнут развязал ремешки, и ткань, свернутая на его копье, развернулась ― стяг. Белый с черной птицей. Я понял, внезапно вздрогнув, что это Стяг Ворона. Я буду сражаться под Стягом Ворона ― как в саге.

У Валкнута в свободной правой руке ― топор.

― Стань слева от меня, Убийца Медведя. Ты ― щит, которого у меня нет! ― рявкнул он.

Я кивнул. Гейр и Стейнтор стояли с той же стороны ― по левому крылу. На другом конце занял место Скапти ― там хватало места для размаха его длинной данской секиры.

Эйнар усмехнулся, утирая капли пота из-под края шлема.

― Это не конница. Пешие на конях. Нынче не придется биться с конниками в кольчугах, нас ждет всего-навсего встреча с толстобрюхой дружиной какого-то местного богача.

Я увидел, как всадники спешились, заметил, что большая часть их в коже и имеет щиты, копья и секиры. Как и мы.

Один из них, в кольчуге и голосистый, заставил своих построиться тремя рядами ― опять же как мы. Их было много, наверное, человек на двадцать больше, чем нас, и они обошли нас с краев. Засвистела секира ― это Скапти на пробу размахнулся, определяя, докуда достанет.

Сеяла морось, все пропитывая насквозь. С нас капало, мы ждали среди папоротника и вереска.

Эйнар стряхнул дождь с глаз и хмыкнул, глядя на людей внизу. Они не спешили подходить к нам, и тут Эйнар подошел к Скапти. О чем-то они потолковали, потом Скапти просто бросил свою секиру и вынул более тяжелый из тех двух мечей, что были у него, тот, который он называл «Щитодробителем». Эйнар встал позади нас.

Скапти вышел вперед, повесив щит на руку.

― Мы не можем ждать. Именно этого они хотят, так я думаю, ― дождаться подмоги, прежде чем сразиться со Стягом Ворона.

Последовал общий согласный ропот, и Скапти кивнул.

― Кабанье рыло. Пробьем их стену щитов, раскидаем их.

Он сделал несколько шагов вперед, и все скользнули на свои места, как хитроумная игрушка. Щиты перекрывали один другого, отряд сгрудился клином, прикрыв плечи щитами и напружившись. А Скапти впереди упирался, словно сдерживал, скользя ногами по папоротнику ― тонкое равновесие между силой и ловким торможением.

Упираясь, люди толкались; сила клина нарастала, пока он двигался вниз по склону, со Скапти в качестве тормоза. Мне некуда было деться, и я пристроился в тылу, по-прежнему держась Валкнута.

Шагах в двадцати от строя дружины с ее перекрывающими щитами Скапти что-то прокричал, и наши, те, что сзади, поднаперли. Скапти сделал два-три шага, поднял щит, оторвал ноги от земли и был брошен вперед ― огромный пробивающий брешь таран в острие кабаньего рыла.

Стена щитов раскололась; людей раскидало в разные стороны. Обетное Братство уже ворвалось в их ряды. Битва ― крики, урчание, взмахи, свист, оскальзывание ― месиво крутящейся стали, крови и осколков кости.

Иные из дружинников с флангов бросились вперед; две стрелы, прямо в щиты, и они остановились, видя, что Гейр и Стейнтор вновь натянули луки. Тогда они скрылись за своими большими круглыми щитами и попятились, все, кроме двух, которые выступили вперед, направляясь к Стягу Ворона, к Валкнуту.

И ко мне.

Валкнут отступил на шаг, поднял секиру и метнул ее. Она отскочила от щита одного из тех людей, крутанулась в воздухе и угодила в задних.

А тот человек с торжествующим криком пошел, спотыкаясь, на Валкнута. Валкнут же с силой воткнул в землю копье со Стягом Ворона, выхватил длинную секиру, присел ниже меча и щита этого человека и выпотрошил его одним взмахом ― поперек живота. Тот все еще бежал, когда его утроба раскрылась и все сине-белые кишки выпали, словно веревка, ― и он в них запутался.

Другой шел на меня. Я окаменел... но первый натиск выдержал ― почувствовал, как его меч ударил по моему щиту, отскочил от металлического обода и едва не задел меня по носу.

Он прикрылся, а я, ничего не соображая, сделал то, чему так старались научить меня Гудлейв и Гуннар Рыжий... Я ударил плашмя в нижний край его щита, отчего верхний край отклонился вперед, открыв все плечо и шею сбоку.

Потом я ударил сверху, прежде чем он пришел в себя. Клинок распластал ― легче, чем при рубке дров ― плечо до ключицы, наполовину отделив руку.

Он вскрикнул и упал, выронив меч, прижимая руку к ране, словно пытался свести воедино разрубленные части. А я стоял, с трудом веря сделанному, разинув рот, что твоя снулая треска.

― Прикончи его! ― рявкнул Валкнут, а я уставился на него, потом вновь на раненого мужчину.

Нет, не мужчину. Мальчика. Он упал навзничь, лежит на спине, грудь вздымается, он уже даже не стонет. Кровь течет из него; пока я смотрю на него, дождь скопился во впадинах его невидящих глаз. Не старше меня...

Чувствую удар по спине и резко поворачиваюсь, подняв меч.

Стейнтор. Поднял успокаивающе руку. Усмехнулся.

― Спокойно, Убийца Медведя. Это хорошо сделано, чисто, как все, что я видел, ― но не глазей на него, иначе кончишь тем, что ляжешь рядом с ним.

Однако битва уже завершилась. Дружинники ― те, кто не стонал и не лежал, точно маленькие мешки на мокрой земле ― бежали, даже не задержавшись, чтобы взять своих лошадей. Предводитель их был повержен, расчленен совместными усилиями Эйнара и Скапти. Запыхавшиеся варяги стояли, расставив ноги или на коленях, и, опустив головы, ловили воздух. Одного или двух, я заметил, рвало.

Стейнтор со знанием дела ощупал тело подле меня, довольно хрюкнул и поднялся с двумя маленькими кусками рубленого серебра и талисманом в виде монеты. Он швырнул талисман мне, а серебро сунул себе в сапог.

― Подарок на память, ― усмехнулся он и пошел к следующему.

Эйнар чистил свой меч. Скапти Полутролль ходил среди тел, проверяя, все ли дружинники мертвы.