утками и плакучими ивами! Но толстяк хозяин, закатив глаза, понес байду не хуже Архиепископа Кентерберийского.

И вот теперь эти спецназовцы, или кто они там, все как один наряженные бабами, держа корзинки яиц, спускались на парашютах чуть ли не ему на голову под звуки какой-то патриотической фонограммы. Поди знай, кого они изображают — нить сюжета он давно уже потерял. Сперва был типа как «Королевский турнир» [23], а потом вообще чушь собачья. Он вовсе не удивился бы, если бы все человечество плюс весь мир животных и еще миллион человек в костюмах растений прошли мимо него гуськом, требуя, чтобы он поздоровался с каждым за руку и словесно, одновременно вешая на всякую шею по медали. Эджстоунское бурлило в желудке; музыка рвала уши.

Но гены Виндзоров были даны ему не зря. Предки передали по наследству несколько профессиональных хитростей. «Не откладывай визит в уборную на потом» — гласило Правило Номер Раз. Правило Номер Два: «Переступай с ноги на ногу — пока на одну опираешься, другая отдыхает». Правило Номер Три открыла Дениза: «Всегда хвали то, что не откажешься позднее принять в подарок». А Правило Номер Четыре изобрел он сам: «Когда вконец затошнит от всей этой мутотени, когда совсем уже подохнешь со скуки, повернись к хозяину, — тут он повернулся к Питмену, — и скажи погромче, чтобы вокруг все слышали: «Отличное шоу».

— Спасибо, ваше величество.

Покончив с комплиментами, король понизил голос:

— И отличная, извините за дерзость, леди Годива. Просто класс.

Сэр Джек продолжал глядеть перед собой, наблюдая, как трансвеститы из спецназа сворачивают свои парашюты. И всякий подумал бы, что сэр Джек именно их имел в виду, когда сказал:

— Она большая Ваша поклонница, ваше величество, если Вы меня извините за дерзость.

Фу-ты ну-ты! Старый ханжа. Что ж, авось день не пропадет зазря. Возможно, Денизе понадобится раньше срока вылететь домой.

— Никаких речей ни при какой погоде, — продолжал сэр Джек по-прежнему вполголоса. Вот ведь хрень какая! Дедуля буквально мысли читает! — Ну разве что сами захотите. Никаких налогов. Никакой желтой прессы. Нерегулярные появления королевских особ на публике, хотя большую часть бремени возьмут на себя отлично подготовленные двойники. Никаких занудных встреч на высшем уровне. Разве что сами захотите повидаться с кем-то, и я вполне пойму: родственный долг — дело серьезное. И разумеется, СТРОГО никаких велосипедов.

Короля предостерегали от каких бы то ни было прямых переговоров с Питменом, прослывшим скользким типом, а потому его величество ограничился фразой:

— Знаете, в велосипедах есть что-то весьма неприличное. Колени, знаете, как-то так торчат…

— Двойное остекление, — продолжал сэр Джек, указав подбородком на Букингемский дворец. Как ни странно, в половинную величину здание смотрелось лучше. — Спутниковая антенна, кабель, цифровое телевидение. Бесплатная телефонная связь со всем миром.

— И что с того? — Последнее замечание покоробило короля своей бесцеремонностью. Он воспринял его как бестактный намек на тот факт, что после последнего вотума порицания, вынесенного Палатой Общин, в Бук-Хаузе были установлены таксофоны. Нет, хватит! Хватит с него этой жарищи, этого назойливого хозяина и этого хренова вина. — А почему вы думаете, что меня хоть капельку волнуют эти несчастные телефонные счета?

— Не сомневаюсь, что они вас не волнуют, Ваше Величество, не сомневаюсь. Мне просто подумалось, что не очень-то удобно бегать к автомату каждый раз, когда необходимо отправить ВВС в атаку. Если вы улавливаете мой намек.

Король продемонстрировал сэру Джеку свой строгий медальный профиль, покручивая на пальце кольцо с печаткой. «Если вы улавливаете мой намек». Тут и захочешь не уловить, ничего не выйдет. Все равно, как попасть под ветры Денизиных мастифов.

— А вот и они. Легки на помине.

Король задумался, получил ли этот продувной Питмен какой-то сигнал или ему просто повезло. Неясно. Но, словно по заказу, в небе появились два «спитфайра» и один «харрикейн», пилотируемые, как подтвердил голос из репродукторов, лейтенантом Догсоном-«Догом», командиром звена Смитом-«Не-Спитом» и командиром эскадрильи Джонсоном^ Джонни». Снизившись, они пронеслись на бреющем над почетной трибуной, покачали крыльями, сделали несколько «бочек», и «мертвых петель», постреляли холостыми и выпустили красно-бело-синюю дымовую завесу.

— Чисто из спортивного интереса, — проговорил король, — и не в обиду вам, как постоянно выражаются мои многоученые советники. Дома меня в случае чего всегда защитит целая армия, ВМС и ВВС, черт подери. А тут у вас — три музейные колымаги с рогатками. Думаете, господ Иностранцев ими припугнешь?

Сэр Джек, распорядившийся зафиксировать беседу, остался доволен фразой, которую под давлением обстоятельств можно было бы использовать как очередной недипломатичный ляп его величества. Пока же он просто взял ее на заметку вкупе с ворчливостью короля, его любовью к алкоголю, пресыщенностью и похотливостью.

— Не в обиду Вам, ваше величество, — ответил он, — э-э-э, признаюсь, я предпочел бы отложить подобные дебаты до моей следующей встречи с Вашими многоучеными советниками… и все же сболтну, что Вы бы очень удивились, узнав, как дешево в наше время стать ядерной державой.

Королева Дениза вылетела в метрополию на следующий день, чтобы вернуться к своей благотворительной деятельности. Король отменил рабочий завтрак, придя к решению, что на «переговорах о переговорах» наметился прорыв в сторону собственно переговоров, требующий его личного присутствия. Леди Годива оказалась ярой патриоткой, а ее тело, насколько он мог судить, не знало ни целлюлита, ни скальпеля пластического хирурга.

Как сообщила лондонская «Таймс», ныне выходящая в Райде, в четырех разных бортовых журналах появились совпадающие между собой во всех подробностях записи о том, что три дня назад в десяти милях южнее Селси-Билл видели неопознанный легкий самолет. Все очевидцы сообщали, что машина неожиданно потеряла управление. Надежды на то, что уцелел кто-то из находившихся на борту людей, не было. «Таймс» подтвердил, что страна потеряла известного миллионам читателей деятеля «желтой прессы» и видного фотографа, скандально знаменитого своими драками с представителями высшего света. Корпорация «Питко» сделала специальное заявление, подтверждающее, что останки самолета затонули в территориальных водах Острова и что могилам во веки веков будет оказываться должное почтение. Два дня спустя, когда переговоры завершились с положительным исходом, сэр Джек Питмен пролетел над местом трагедии в своем служебном вертолете. Широко улыбаясь, он скинул на волны шикарный венок.