Сарычев вздрогнул.

— Какой вы странный человек, — сказал он, — с вами трудно разговаривать. Почему вы подозреваете этих женщин?

— Пани Томашевская знала Фармера еще до того, как вы с ним познакомились, — пояснил Дронго, глядя в глаза Мурашенкову. Тот воспринял сообщение внешне спокойно, но было заметно, как дрогнули зрачки его глаз. Даже стекла очков не могли скрыть того, что он нервничает.

— А французская визажистка оказалась последней, кто входил к убитой, — привел второй довод Дронго и снова заметил, как сузились глаза Мурашенкова. Арсений Викторович явно не был готов к двум таким фразам.

— Тогда выходит, это она убила Сильвию, — растерянно предположил Сарычев.

— Погодите, Николай Андреевич, — нервно дернулся Мурашенков. — Откуда вы все так быстро узнали? Вы специально следили за семьей Джеймса Фармера? Зачем вы сюда приехали? Вас кто-то прислал?

— У меня такая профессия — все узнавать, — напомнил Дронго, — и не нужно так нервничать. Вы все еще полагаете, что меня наняли ваши конкуренты?

— Кстати, насчет конкурентов, — напомнил Мурашенков, — вы знаете, кто вышел последним к нам на лужайку? Кого мы все ждали?

— Знаю. Тадеуша Шокальского.

— Пан Шокальский имел все основания не любить семью Фармера, — задумчиво сказал Мурашенков.

— Как и вы Шокальского, — напомнил Дронго, — я был свидетелем, как вы вчера спорили.

— Это не имеет никакого отношения к убийству Сильвии Фармер, — жестко заметил Мурашенков, повышая голос. Впервые он не выдержал и сорвался на крик.

— Не кричите, — так же жестко одернул его Дронго, — я не ваш подчиненный, и здесь не ваш офис. Я имею право высказывать любые предположения. Например, даже такое безумное: вы знали, что Шокальский спустится позже всех, и сделали все, чтобы специально его подставить. Возможно, даже оставили пистолет в его номере.

— Вы сумасшедший! Мы конкуренты, но зачем нам убивать жену Фармера? Скорее мы перестреляли бы друг друга. — Мурашенков сделал движение, намереваясь подняться, затем неожиданно рассмеялся: — Как здорово вы вывели меня из себя! И разговорили. А я считал себя гораздо устойчивее. Отдаю должное вашему умению.

У здания отеля резко затормозили несколько автомобилей. В холл ворвались сотрудники полиции. Вбежавшие полицейские поспешили на второй этаж.

— Все наши споры закончились, — нервно произнес Мурашенков, — ружье, висевшее на стене, должно было выстрелить. Теперь сотрудники полиции быстро установят, кто именно выстрелил в несчастную женщину. Хочу обратить ваше внимание, что у меня нет и не было оружия. Хотя бы потому, что я летел через Англию, и мне было бы невозможно пройти проверку в аэропорту, имея пистолет в своем багаже. Вам не кажется, что ситуация предельно простая? Искать нужно человека, способного привезти с собой оружие.

— Это не алиби, господин Мурашенков, — возразил Дронго, — достать оружие не так сложно, как вам кажется.

— У нас бесполезный разговор, — поднялся Мурашенков, — вы считаете меня убийцей? Зачем мне нужно было убивать супругу мистера Фармера? Это чудовищный бред.

— Лучший способ сорвать переговоры, — заметил Дронго, — вчера вы узнали, что Шокальский представляет серьезных конкурентов…

— Я полагал, что подслушивать чужие разговоры неприлично.

— Когда вы срываетесь на крик, вас могут услышать…

Мурашенков взглянул на Сарычева. Тот поднялся под его взглядом. Они повернулись и пошли по коридору.

Дронго смотрел им вслед, когда над его головой раздался голос:

— Неприятные господа эти гости из Москвы. Шокальский жаловался, что они готовы на все, чтобы получить контракт…

Дронго поднял голову. Рядом с ним стояла пани Илона. Он тоже встал.

— Вы слышали, что произошло? — спросил Дронго.

— Убили Сильвию, — пожала плечами Илона. Она сказала это так, словно в случившемся не было ничего особенного.

— Откуда вы узнали?

— Горничная орала на весь отель, — объяснила она, — я ничему не удивилась. В таких местах всегда случаются какие-нибудь жуткие трагедии. Когда здесь столько знаменитостей, должна произойти какая- нибудь пакость. Чем выше статус людей, чем они богаче, тем больше гадостей можно найти в их прошлой жизни.

— Интересная теория, — ответил Дронго, — вы знаете, что Сильвию застрелили?

— Ну и что? Конечно, застрелили. Эти миллионеры бывают еще и большими трусами. Я правильно сказала по-русски?

— Ударение нужно ставить на первом слоге, а не на втором, — улыбнулся Дронго.

— А вы хотели, чтобы убийца задушил Сильвию своими руками? Или перерезал бы ей горло?

— Вы так спокойно говорите об этом потому, что работали много лет в полиции или вы вообще циник по жизни?

— И то, и другое, — ответила Илона, — я циник, потому что много лет работала в полиции, и работала там столько лет, потому что я циник. Вас устраивает такой расклад?

— Сильвию застрелили, — вернулся к первоначальной теме Дронго. — Я бы на вашем месте подумал, кому это выгодно.

— Я уже думаю, — призналась Илона. — Боюсь, что среди подозреваемых будут гости нашего отеля.

— И пан Шокальский в том числе?

— Нет, — чуть замешкавшись, сказала она, — он не входит в круг моих подозреваемых. Он способен соблазнить Сильвию или обмануть ее мужа. Но на убийство не пойдет. Нет, нет, это не он.

— В таком случае это могла быть женщина, — сказал Дронго, глядя ей в глаза. — Женщина, которая ненавидела мужа Сильвии. Которая приехала сюда непонятно зачем с одним из оппонентов Джеймса Фармера. И появление которой столь очевидно вывело мистера Фармера из себя. Достаточно или продолжать?

— Продолжайте. — Рослая Илона смотрела ему прямо в лицо, не мигая и не отводя глаза.

— Добавьте еще один немаловажный факт, — Дронго не стал выдерживать эффектную паузу, — мы с вами единственные здесь, кто хорошо владеет оружием. Вам не кажется неприятным такое совпадение?

— Вы думаете, что я убила Сильвию из ревности? Или из мести? — Она рассмеялась, продемонстрировав красивые здоровые зубы. — Зачем мне нужно было в нее стрелять? Я скорее пристрелила бы самого Фармера за все, что я из-за него пережила. А его несчастная жена мне ничего плохого не сделала.

— Я могу узнать, почему вы так не любите Джеймса Фармера?

Она оглянулась — мимо них спешили врачи, прибывшие позже полицейских. Илона чуть посторонилась, пропуская людей в белых халатах.

— Вчера я вам уже все сказала. — Ей был неприятен подобный поворот в разговоре.

— Вы сказали, что познакомились с Джеймсом Фармером двадцать лет назад. И больше ничего. Я могу узнать, почему вы его так ненавидите? Или я ошибаюсь?

— Не ошибаетесь. Он был спонсором конкурса красоты в Лондоне.

— Это вы уже говорили. Очевидно, он был не только спонсором, но и успел познакомиться с вами гораздо ближе, чем требовалось по правилам соревнований?

— А разве бывает иначе? — Она горько усмехнулась, и Дронго подумал, что она действительно