— Чем это воняет?

Мистер Фельдер крикнул: «Стоп!» и говорит:

— Детка, что ты такое несешь? Этого нет в сценарии!

А Рэйчел Уэльч говорит:

— Хрен с ним, со сценарием! Тут чем-то воняет! — Потом она вдруг смотрит на меня и спрашивает:

— Эй, ты — как тебя там — ты что, отлил?!

Я так смутился, что не знал, что и сказать. Потом, не выпуская ее из рук, говорю:

— Не-а!

В первый раз в жизни я солгал.

— Ну, кто-то наверняка отлил, — говорит она, — потому что уж запах мочи я как-нибудь отличу. И это не я! Значит, это все-таки ТЫ! Как ты посмел меня описать, козел вонючий! — И тут она принялась молотить меня кулаками и орать: «Отпусти меня!» и так далее, а я решил, что действие продолжается, и потащил ее в джунгли.

Мистер Фельдер крикнул: «Мотор!» и камеры поехали за нами, а Рэйчел Уэльч начала отбиваться и царапаться так, как никогда еще не царапалась. Мистер Фельдер из-за камер довольно кричит:

— Молодец, детка! Это просто потрясающе! Продолжай в том же духе! — И еще мне было видно, как сидящий в кресле мистер Триббл покачал головой и отвернулся.

Ну, затащил я ее немного в джунгли, остановился и повернулся, ожидая, что мистер Фельдер крикнет: «стоп», как и раньше, только он прыгает за камерами, как обезьяна, и машет рукой:

— Отлично, детка! Вот это мне и нужно! Тащи ее дальше в джунгли!

А Рэйчел Уэльч по-прежнему царапает и молотит меня и кричит:

— Отпусти меня, вонючее животное! — и все такое прочее, но я продолжаю делать то, что мне велено мистером Фельдером.

И вдруг она кричит:

— Ой! Мое платье!

Я на это внимания не обратил, но потом гляжу на нее — а платье-то зацепилось за какой-то сучок и разорвалось пополам. И теперь у меня на руках лежит совершенно голая Рэйчел Уэльч!

Я остановился, и говорю:

— Ой-ой-ей! — и хочу уже нести ее обратно, но тут она начинает кричать:

— Нет, нет! Идиот! Не могу же я показаться в таком виде!

Тогда я спрашиваю, чего же она хочет от меня? Она говорит, что нам нужно найти какое-то местечко и подумать, что делать дальше. Тогда я тащу ее дальше в джунгли, и тут из чащи на нас вылетает какой-то предмет. Оно пролетело мимо нас, держась за лиану, и я решил, что это, наверно. обезьяна, только очень большая. А потом этот предмет пролетел назад, и спрыгнул к нашим ногам. И тут я снова чуть в обморок не свалился — это оказался Сью, собственной персоной!

Рэйчел Уэльч снова начала что-то вопить, а Сью прыгнул на меня и обнял руками и ногами. Я даже не понял, как это он мог узнать меня в этом костюме, наверно, по запаху? Но вот Рэйчел Уэльч говорит:

— Откуда ты знаешь этого чертова бабуина?

— Он не бабуин, — говорю я. — Он орангутанг, и зовут его Сью.

Она как-то странно смотрит на меня и говорит:

— Как это ЕГО зовут Сью?

— Это длинная история, — отвечаю я.

Рэйчел Уэльч безуспешно пыталась прикрыться руками, но старина Сью знал, что делать — сорвав с бананового дерева пару листов, он передал их ей, так что она смогла отчасти прикрыться ими.

Как выяснилось позже, мы попали в другую часть площадки, где снимали очередной фильм о Тарзане, а Сью был дублером. Вскоре после того, как нас спасли от пигмеев, белые охотники поймали Сью и отправили его в Лос-Анжелес, где его использовали для съемок фильмов.

Ладно, только у нас не было времени для разговоров, потому что Рэйчел Уэльч все время стонала и хныкала, чтобы ее отвели куда-нибудь, где она могла бы достать какую-нибудь одежду. Насколько я понимаю, в джунглях — даже если это киношные джунгли — одежда не водится, поэтому мы двинулись дальше, рассчитывая, что нам рано или поздно повезет.

Так и случилось. Мы вышли к большому забору и я решил, что на той стороне мы сможем найти одежду. Сью обнаружил болтающуюся доску в заборе, и мы вылезли наружу. Но только мы вылезли, как почва ушла из-под наших ног — никакой почвы там не оказалось, и мы с Рэйчел Уэльч покатились по склону холма, а когда кончили катиться и огляделись — оказалось, что мы лежим на краю шоссе.

— О Боже! — простонала Рэйчел Уэльч. — Мы же на магистрали Санта-Моника!

Смотрю я, а к нам подваливает по склону Сью. Мы снова оказались втроем. А Рэйчел Уэльч все время манипулирует листьями вверх-вниз, пытаясь прикрыться получше.

— Ну и что теперь делать? — говорю я. Мимо проносятся машины, но, хотя вид у нас должен быть довольно странный, никто не обращает ни малейшего внимания.

— Нужно добраться докуда-нибудь! — пищит Рэйчел Уэльч. — Мне нужно одеться!

— А докуда? — говорю я.

— Докуда угодно! — вопит она, и мы двинулись по магистрали.

Через какое-то время на холме возникает большая табличка: «ГОЛЛИВУД», и Рэйчел Уэльч говорит:

— Нам нужно свернуть на Родео-драйв, там я смогу что-то купить. — Она по-прежнему пытается прикрыться — когда машина подъезжает к нам, то прикрывается спереди. а когда проезжает за нас — сзади. На шоссе с двусторонним движением зрелище, наверно, забавное — похоже на балет.

Ладно, сворачиваем мы с магистрали и пересекаем большое поле.

— Зачем эта обезьяна нас преследует? — говорит Рэйчел Уэльч. — У нас и так вид достаточно странный!

Я ничего ей не отвечаю, оглядываюсь на Сью, и вижу, как он огорчился после этих слов. Просто раньше он не был знаком с Рэйчел Уэльч, и наверняка обиделся.

Ладно, идем мы дальше и никто на нас не обращает никакого внимания. Наконец, подходим к большой оживленной улице, и Рэйчел Уэльч говорит:

— Да это же бульвар Сансет! Как же я смогу объяснить, почему я оказалась на Сансет, днем, совершенно голая! — Тут я ее понимаю. Я даже обрадовался немного, что на мне этот костюм чудовища — по крайней мере. меня-то никто не узнает, даже если со мной рядом Рэйчел Уэльч!

Подходим мы к перекрестку, и как только загорается зеленый, переходим улицу. Рэйчел Уэльч по- прежнему пританцовывает, судорожно прикрываясь то сзади, то спереди, и улыбается водителям, и вообще делает вид, что ничего не случилось, будто она на сцене.

— Я погибла! — шепчет она мне. — Я уничтожена, унижена! Ну подожди, идиот, дай мне только выбраться отсюда, и я тебе покажу!

Кое-кто из водителей, ждущих зеленый сигнал, начинает сигналить и махать руками, потому что они, наверно, узнали Рэйчел Уэльч, и когда мы перешли улицу, кое-какие машины повернули и поехали за нами вдоль тротуара. Так что когда мы дошли до бульвара Уилшир, за нами уже следовала приличная толпа — и Рэйчел Уэльч покраснела, как рак.

— Тебе в этом городе уже не работать! — говорит она мне, стиснув зубы и натужно улыбаясь толпе.

Прошли мы еще немного, и она говорит:

— Ага! Родео-драйв!

Я смотрю на угол — и верно, магазин женской одежды. Я похлопал Рэйчел Уэльч по плечу и показал на этот магазин. Она только скорчилась:

— Бррр! Это же Попагалло! Какой дурак станет одеваться в платье от Попагалло?!

Тогда мы прошли еще немного, и она говорит:

— Ага! «Джиани»! У них бывает кое-что интересное! — и мы заходим внутрь.

В дверях нас встречает продавец, такой парень с маленькими усиками в белом костюме, и даже с