есть?

— Какого такого профсоюза?

— Ну, Актерской гильдии — да ладно, это неважно, — говорит он. — Слушай, парень, это мы уладим, только скажи мне — где ты все это время прятался? Ну, ты только посмотри на себя! Такой мощный здоровенный парень — просто новый Джон Уэйн какой-то!

— Он не Джон Уэйн, — кисло отвечает мистер Триббл. — Он — шахматная звезда.

— Тем лучше, — говорит тот парень. — УМНЫЙ большой мощный неразговорчивый типаж. Уму непостижимо! Это редкость!

— Я не такой умный, как кажусь, — говорю я, стараясь быть искренним. Но этот парень снова говорит, что это все неважно, так как актеру не обязательно быть умным или там честным. Ему важно делать то, что от него требуют и не путать текст.

— Меня зовут Фельдер, — говорит он, — и я снимаю кино. Я бы хотел, чтобы вы прошли кинопробу.

— Завтра ему нужно играть в чемпионате, — говорит мистер Триббл. — У него нет времени на кинопробы или на съемки.

— Ну, неужели нельзя выкроить пару часов? В конце концов, вдруг захочется развеяться. Почему бы тогда не заглянуть к нам? Триббл, вы тоже заходите, мы и вам устроим кинопробу.

— Мы постараемся, — говорит мистер Триббл. — Ладно, Форрест, пошли, у нас еще есть чем сегодня заняться.

— Итак, до встречи, малыш, — говорит мистер Фельдер. — Не забудь мне позвонить!

И мы отчалили.

Наутро в отеле «Беверли-Хиллз» открывался чемпионат. Мы поднялись с утра пораньше, и мистер Триббл записал меня на все матчи.

В общем, это оказалось не так уж сложно. Первого парня я вынес за семь минут, а он оказался местным чемпионом, профессором какого-то колледжа. Я даже втайне порадовался — наконец-то я победил хоть одного профессора!

Вторым оказался парнишка лет пятнадцати, и его я вынес примерно за полчаса. Он устроил истерику и расплакался, так что пришлось его мамочке срочно его забирать.

В общем, разные там были люди, но я у всех выигрывал очень быстро, что мне нравилось — потому что когда я играл с Большим Сэмом, партии шли очень долго, и я не мог даже отойти в туалет, потому что он запросто мог сжульничать.

В общем, я попал в финал, а перед финалом устроили день отдыха. Когда я приехал с мистером Трибблом в отель, там оказалась записка от мистера Фельдера, этого парня из кино. Там было написано: «Пожалуйста, позвоните в мой офис сегодня днем, чтобы договориться о завтрашних пробах».

— Ну что, Форрест, — говорит мистер Триббл, — даже не знаю, что тебе посоветовать. А ты сам-то что об этом думаешь?

— Тоже не знаю, — говорю я, но сказать по правде, я даже разволновался — подумать только, попасть в кино, и все такое прочее. Может быть, я там повстречаю саму Рэйчел Уэльч или еще кого из знаменитостей!

— Ну ладно, мне кажется, это никому не повредит, — говорит мистер Триббл. — Я позвоню ему и договорюсь о встрече. — И он звонит ему в офис, и договаривается, когда и куда приехать, а потом прикрывает трубку рукой и спрашивает меня:

— Форрест, ты умеешь плавать?

— Ага, — отвечаю я, и он тоже говорит в трубку:

— Да, он плавает.

Когда он повесил трубку, я спросил, почему это они хотели знать, умею ли я плавать, а мистер Триббл говорит, что сам не знает, но мы это выясним на месте.

Мы попали совсем на другую съемочную площадку, чем в прошлый раз, и охранник отвез нас туда, куда нужно. Тут уже был мистер Фельдер, он как раз о чем-то спорил с дамочкой, сильно смахивающей на Рэйчел Уэльч, но когда увидел, что я приехал, то сразу заулыбался:

— А. это ты, Форрест! Правильно сделал, что приехал! Вот что, иди-ка ты в эту дверь, в костюмерную, а потом, когда они с тобой покончат, то пришлют назад.

Ну и я пошел в эту дверь. а там была пара дамочек, и одна из них говорит: «Давай, раздевайся!» Опять раздеваться! Все-таки я сделал, как они велели, снял с себя все, и тогда другая дамочка дает мне какую-то странную резиновую одежду, с какими-то чешуйками. и еще какие-то ласты на руки и на ноги. Надевай, говорит! Только пришлось с этим повозиться всем нам троим, и то это заняло целый час. Потом они мне говорят идти в гримерную, и там еще одна дамочка и парень посадили меня в кресло и приладили мне на голову какую-то резиновую маску, под стать костюму, и стали закрашивать стыки. Когда они с этим покончили, то сказали вернуться на площадку.

Непросто, однако, оказалось ходить в ластах и открывать ими двери! Все я справился, и оказался на улице, и там оказалось озеро, куча банановых деревьев, в общем, тропики. Тут уже был мистер Фельдер, он как увидел меня, так прямо и подпрыгнул, и говорит:

— Прекрасно! Великолепно! Малыш, ты просто идеально подходишь для этого эпизода!

— Какого эпизода? — спрашиваю я, а он говорит:

— А, разве я тебе ничего не сказал? Я тут переснимаю «Чудовище из Черной лагуны».

Ну, тут даже такой идиот, как я, мог бы сообразить, кого мне придется играть.

Тут мистер Фельдер машет рукой той дамочке, с которой недавно спорил, чтобы она подошла к нам.

— Форрест, я хочу представить тебя Рэйчел Уэльч!

Ну, ребята, тут я чуть в обморок не грохнулся! Сама Рэйчел Уэльч стояла передо мной в платье с огромным вырезом и все такое прочее!

— Рад видеть вас, миссис, — говорю я сквозь маску, но тут она поворачивается к мистеру Фельдеру, и взрывается, как ракета:

— Что он сказал?! Какие, он сказал, у меня сиськи?!

— Да нет, девочка моя, — отвечает мистер Фельдер, — он просто сказал, что рад тебя видеть. Просто эта маска на нем искажает звуки, вот и все.

Тут я протягиваю ей свою перепончатую лапу, а она как отпрыгнет и говорит:

— Бррр! Ладно, давайте поскорее кончим с этим чертовым эпизодом!

В общем, дело такое, говорит мистер Фельдер: Рэйчел Уэльч падает в воду и теряет сознание, а я подхватываю ее снизу и выношу на поверхность. Но как только она видит, какое чудовище ее спасло, она ту же начинает кричать: «Отпусти меня! Спасите! Насилуют!» и прочую ерунду.

Но, продолжает мистер Фельдер, я ее отпускать не должен, потому что нас тут же начинают преследовать какие-то негодяи. Поэтому мне полагается тащить ее в джунгли.

Ну, попробовали мы этот эпизод, и мне показалось, что уже в первый раз получилось неплохо. А какой кайф — держать в объятиях саму Рэйчел Уэльч! даже если она вырывается из рук и кричит: «отпусти меня! полиция, на помощь!» и так далее.

Но мистеру Фельдеру это почему-то не понравилось, и он попросил повторить. И снова ему не понравилось, и снова мы повторили, и так раз пятнадцать. В промежутках между пробами Рэйчел Уэльч шипела и ругалась на мистер Фельдера на чем свет стоит, а он только улыбался и говорил: «Молодчина, детка, превосходно!» и все такое прочее.

Но потом у меня появилась проблема. Меня начинало распирать, потому что в этом костюме я просидел уже пять часов, и там не было даже молнии, чтобы пописать. Только я не стал никому жаловаться, чтобы не огорчать людей — ведь нас снимали в настоящем кино!

Но сделать ЧТО-ТО все равно было нужно, и я решил пописать прямо в костюм, когда мы снова окажемся в воде, а там все это вытечет в лагуну. И вот когда мистер Фельдер в очередной раз сказал: «мотор», я прыгаю в воду и начинаю писать. Тут в воду падает Рэйчел Уэльч, теряет сознание, я ныряю и вытаскиваю ее на берег.

Она приходит в себя и начинает колотить меня и вопить: «На помощь! Убивают! Отпусти меня!» и все такое прочее, а потом вдруг перестает кричать и говорит: